Мы предлагаем запомнить, что не однажды джины строили храмы,
но не бывало, чтобы Наш Брат служил тьме. Народы всех веков
помнят сказание о слугах тьмы, заставленных служить Свету.
Надземное, 259
Уже несколько раз столкнулся с тем, что авторы статей о сегодняшних проблемах РД: о публикации сокровенных Дневников Елены Ивановны Рерих, о демонтаже мемориала Н.К. и Е.И.Рерихам и бюстов их знаменитых сыновей – С.Н. и Ю.Н.Рерихам, избегают говорить о недопустимости перемещения Рериховского художественного наследия из усадьбы Лопухиных в один из павильонов ВДНХ. А ведь это самая главная проблема. Не будет в усадьбе Наследия, вопрос о памятниках потеряет смысл.
Я понимаю авторов этих обращений. Язык не поворачивается, даже косвенно выступать на стороне ГМР (госмузея Рерихов), призывая оставить его в усадьбе. Но мы должны хорошо понимать, что такое Наследие Рерихов и что такое временные хозяева усадьбы.
Наша тревога и забота – о Наследии. О его сохранении, должных условиях экспонирования и хранения. Не надо смешивать эти вещи. Временщики уйдут, а усадьба должна остаться тем местом, которым и была все это время. Александр Витальевич правильно сказал на Круглом столе, о трех составляющих Рериховского Магнита (привожу по памяти). Это Наследие Рерихов, усадьба, и МЦР. Пройдет время, и они вновь станут единым целым.
Разумеется, речь идет не только о самом здании усадьбы, а о том духовном поле, которое было создано за все годы в его пространстве, о том самоотверженном труде, благодаря которому усадьба из руин превратилась в Храм культуры и высоких духовных ценностей.
Кроме морально-этической составляющей у этого вопроса есть и еще одна немаловажная грань. Павильон ВДНХ абсолютно непригоден для размещения картин великого художника. О каком температурно-влажностном режиме можно вести речь в таком помещении?
Большие пространства, изначально рассчитанные для совсем других целей, никак не соответствуют критериям музейного экспонирования художественных произведений. Это настолько неприемлемо, что диву даешься, как специалисты-музейщики могут идти на такую авантюру, а по сути, сознательный вред полотнам великого мастера.
Об искусствоведческой, художественной и этико-философской проблеме я уже писал. Картинам чужды большие открытые пространства. Это создает конфликт смыслового и семантического характера, порождая противоречивые и неприемлемые проблемы восприятия глубоких по содержанию картин художника, требующих сосредоточенности и высокой внутренней концентрации.
По сути, это откровенная профанация творчества мастера. Остается большой загадкой, как искусствоведы и музейные работники могут не видеть всех этих кричащих противоречий?
Надо развести понятия Наследия и ГМР. Нас, в первую очередь, должно беспокоить Наследие. То, что им завладело государство в лице группы абсолютно безграмотных и чуждых ему лиц, явление временное… Для них даже сравнение с джинами будет слишком лестным.
Поэтому «отодвинем» в сторону этих поклонников перформансов и любителей игр в художественную мистику, не они предмет нашего внимания. Общественный музей и его будущее – это предмет нашей заботы. Там Наследие займет подобающее ему место и наша задача всячески способствовать этому, не смущаясь кажущимися противоречиями. Рериховское наследие должно остаться в усадьбе, какие бы хитроумные комбинации и ходы не предпринимал Минкульт и те, кто за ним стоит.
