Эрвин Ласло (1932) легендарная личность. Он не только интегральный теоретик, но и классический пианист. Уже в возрасте девяти лет Ласло успешно дебютировал в Будапештской филармонии, после чего был признан вундеркиндом своего времени. О нем с восхищением писали журналы «LIFE», «Time», «Newsweek». Но вскоре его интересы меняются, и он погружается в мир науки. В1963 г., после успешного доктората  в Сорбонне, его окончательно признают в академическом мире как учёного. Послужной список Ласло включает членство в Международной Академии Философии, он является действительным членом Международной Академии Наук, Всемирной Академии Искусств и Наук, в 1993 г становится основателем и президентом Будапештского клуба, редактором «Журнала общей эволюции», инициатором создания Международной академии системных исследований. Его авторству принадлежит около 75 книг и 400 статей, изданных на 19 языках. В 2004 году Эрвин Ласло издает книгу «Наука и поле Акаши: интегральная теория всего», в которой выдвигает оригинальную гипотезу происхождения Вселенной, жизни и сознания. В ней он говорит о том, почему эволюция является целенаправленным, а не случайным, процессом. В предисловии к настоящей книге  Илья Пригожин написал, что согласен с Ласло: «мы присутствуем при возникновении новой цивилизации, более соответствующей естественной эволюции на нашей планете. …Грядущие поколения будут рассматривать наше время, как начало великого века бифуркации».

 

 Эрвин Ласло 

Профессор, д. ф. н.,  основатель Международной
академии системных исследований, почётный доктор
университетов Америки, Канады, Финляндии, Кореи, Японии
 

Вступление. Интересное время

Древнее китайское проклятие гласит: «Чтоб ты жил в интересное время!» Не думаю, чтобы кто-нибудь стал оспаривать очевидное: мы действительно живем в интересное время, самое интересное за всю историю человечества. Относительно же того, проклято оно или благословенно, у многих net особой ясности. Лично я склонен думать, что наше время ни проклято, ни благословенно: над нами нет особенно темных туч, как нет и сияющего неба. Каким будет мир для нас и для грядущих поколений, во многом зависит от нас самих.

Убеждение в том, что это действительно так, служит основной предпосылкой, из которой мы исходим в своей работе в Венской Международной Академии. Мы стали свидетелями наступления эры, когда диапазон возможных вариантов жизни на нашей планете — ее качества и даже сохранения — во многом, если не целиком, определяется нами, людьми, обитающими на Земле. И то, что мы делаем, по нашему глубокому убеждению, является прямым следствием того, во что мы верим и что знаем, — нашего подхода к различного рода проблемам и ситуациям.

 

 Возможно (и даже несомненно), что эти слова много раз говорились и прежде. Но в наши дни слова означают не то же самое, что они означали в прошлом. В прежние времена слова надлежало понимать в строго локальном смысле. Деятельность людей могла оказывать сильное влияние на то, что их непосредственно окружало или имело к ним непосредственное отношение: к их здоровью и продолжительности жизни, семье и родственным или дружеским связям, сообществу, а также, возможно, городу или деревне. Только в каких-то экстраординарных случаях отдельный человек или даже группа людей могли вызывать крупномасштабные изменения на планете. Воздействовать на Землю в целом по существу было невозможно, поскольку среда взаимодействия была слишком «вязкой». Информация распространялась медленно; естественные источники позволяли получать материальные блага лишь ценой значительных усилий и затрат времени; новое знание прирастало медленно; влияние человека на окружающую среду в глобальных масштабах сводилось разве что к небольшим возмущениям. Мир изменялся медленно.

Наше время стало свидетелем разительных перемен, которые перевели основополагающую идею — представление о том, что наш мир и в будущем, как и прежде, будет зависеть от того, что думаем, говорим и делаем мы, люди, — из области банальных истин в область научных принципов. <…>

Проблемы жгучи, ставки огромны, возможности выбора впечатляющи. Мы живем в поистине интересные времена, и это вполне объяснимо: мы живем в век величайшей бифуркации за всю историю человечества.

 

 ПУТЬ К ОБРЫВУ

Глава I. Рождение слова. Рождение науки. Рождение века

В недалеком будущем (если даже не сегодня) людям будет трудно поверить в то, что было время, когда образованные представители общества и даже ученые не сознавали научную значимость слова «бифуркация». Не подлежит сомнению, что в течение долгого времени это слово существовало как элемент обыденного языка, подобно тому, как слова «инерция», «клетка», «интервал» и «аттрактор» существовали в нем до того, как Галилей, Шванн, Лоренц и Улам, соответственно, придали им новые научные значения. Вне контекста современной науки, прогрессу которой способствовали эти выдающиеся личности (речь идет о таких областях науки, как кинематика, микробиология, специальная теория относительности и теория хаоса), эти слова обладают вполне земной объяснительной силой, которая меркнет рядом с их научным значением.  (Нетрудно представить себе, насколько изменилось бы наше отношение к термину «струна», если бы теория струн оказалась фундаментальной, описательной и предсказательной формулировкой физики элементарных частиц. Пока же сила этого термина представляется нам сомнительной, жюри не вынесло по поводу теории струн окончательного вердикта. Иначе обстоит дело с «бифуркацией» и другими терминами теории хаоса).

В определенном смысле приведенные выше слова можно считать неологизмами ничуть не в меньшей степени, чем такие недавно придуманные научные термины, как «вектор», «протон», «лизосома» и «кварк». С рождением этих слов рождались новые науки — новые взгляды на вещи, на изучение мира и манипулирование природой, объявлявшие (подчас совершенно безосновательно) все достигнутое ранее в соответствующих разделах знания безнадежно устаревшим, не имеющим отношения к делу и способным только вводить в заблуждение. В некоторых случаях эти новые науки, возникшие вокруг такого рода неологизмов, оказали столь сильное влияние на нашу жизнь, что положили начало новому веку, миру, качественно отличному от существовавшего прежде.

 

Именно так складывалась ситуация при переходе от доевклидовых времен к постевклидову периоду, и то же самое можно было бы сказать о новых временах, ведущих свой отсчет от Ньютона, Дарвина, Фрейда и Эйнштейна. Новые термины служат основой новых концепций, образующих суперструктуру совершенно новых наук, каждая из которых ознаменовала наступление новой эпохи в истории человечества.

«Бифуркация» — именно такой термин. Он находится в самом центре науки, занимающейся изучением систем и явлений, еще недавно лежавших за пределами научного знания. Действительно, из всех терминов, образующих lingua franca теории хаоса и общей теории динамических систем, «бифуркацию» можно считать наиболее важным термином, во-первых, потому, что он адекватно описывает единственный в своем роде опыт, приобретаемый вольно или невольно почти всеми, кто живет в современном мире, и, во-вторых, потому, что он точно описывает единичное событие, которое самым решающим образом сказывается на формировании будущего современных обществ. И несмотря на это, за исключением узкого круга исследователей, работающих на переднем крае науки, лишь немногие знают, что означает термин «бифуркация» и как его применять.

Даже в изданной в 1985 г. «Британской Энциклопедии» ни о бифуркации, ни о теории хаоса не говорится почти ничего.

Что же такое «бифуркация»? Подобно «хаосу», это слово, став термином, означает нечто иное, чем в обыденной речи. В повседневном словоупотреблении «хаос» означает беспорядок и неразбериху; в своем терминологическом значении «хаос» используется для обозначения тонкого, сложного и необычайно чувствительного порядка. В свою очередь «бифуркация» в обыденной речи означает развилку, или разветвление надвое (от латинского bi — двойной и furca — развилка). Но в наше время термин «бифуркация» означает нечто более специфичное: в современной научной терминологии этот термин служит названием фундаментальной особенности поведения сложных систем, подверженных сильным воздействиям и напряжениям. Об этом значении «бифуркации» важно знать потому, что мы сами ничуть не в меньшей степени, чем общество или среда, в которых мы живем, представляем собой сложные системы, испытывающие сильные воздействия и напряжения.

Более того, во многих современных обществах уровни и интенсивность воздействия ныне близки к критическим.

Знание термина «бифуркация» в его новом значении принадлежит к кругу наиболее существенных знаний нашего века. Это значение наполняется конкретным содержанием в некоторых наиболее новых и передовых областях естественных и математических наук. К числу таких наук относятся необратимая термодинамика (известная также под названием термодинамики необратимых процессов) и теория динамических систем (новый бурно развивающийся раздел классической динамики). Однако для беспокойства нет никаких оснований: несмотря на сугубо научное происхождение, новое значение термина «бифуркация» понять совсем не трудно.

В неравновесной термодинамике (естественной науке, занимающейся изучением динамики и эволюции систем в окружающем нас мире) термин «бифуркация» относится к поведению сложных систем в сильно неравновесных состояниях и условиях. Бифуркация происходит в том случае, когда такие системы теряют устойчивость в окружающей их среде, будучи выведенными из состояний, в которых они могли бы с комфортом пребывать практически до скончания века. Поскольку в реальном мире сложные системы почти всегда далеки от состояния «равновесия» (означающего в данном случае не сбалансированность и покой, а динамическое состояние, в котором внутренние силы не дают системе перейти в стохастический режим), часто могут происходить изменения, нарушающие баланс между внутренними силами, которыми обусловлена структура систем, и внешними силами, формирующими окружающую систему среду. Когда такое происходит, возникают неожиданные и нелинейные «хаотические» процессы, которые либо приводят к изменению структуры системы и вынуждают систему развиваться во времени по все более и более сложной траектории, что в конечном счете приводит к эволюции жизни, а возможно также разума и сознания, либо роковым образом возмущают систему и становятся причиной ее гибели. В неравновесной термодинамике эволюция сложных систем всегда необратима, поскольку доступные системе альтернативы сводятся к возрастающей сложности или полному распаду. Таким образом, системы, описываемые в неравновесной термодинамике, обнаруживают определенное направление временного развития, или «стрелу времени», в отличие от систем, описываемых в классической термодинамике.

Более абстрактное, но не менее существенное значение термин «бифуркация» имеет в теории динамических систем — науке, породившей новую концепцию хаоса как сложной и непредсказуемой формы порядка. <…>

Термин «бифуркация» в его наиболее существенном значении относится к переходу системы от динамического режима одного семейства аттракторов, как правило более устойчивых и простых, к динамическому режиму семейства более сложных и «хаотических» аттракторов. Математики используют компьютерное моделирование, численное и аналоговое, для изучения различных типов бифуркации, иногда классифицируя их и по динамическим режимам, к которым они приводят. Бифуркации называются «мягкими», если переход осуществляется плавно и непрерывно; «катастрофическими», если переход осуществляется резко и под воздействием определяющего режим аттрактора; и «взрывными», если переход осуществляется под действием внезапного изменения дискретных факторов, вынуждающего систему перейти из одного режима в другой. <…>

И то обстоятельство, что в точке, где происходит бифуркация, мы не можем предсказать точную траекторию, отнюдь не мешает нам предвидеть и предсказывать основные закономерности, которые со временем обнаружатся в поведении эволюционирующей системы.

Бифуркационный процесс говорит о том, что если систему вывести за порог устойчивости, то она вступает в фазу хаоса. Для системы наступление хаоса не обязательно имеет роковой характер; хаос может оказаться прелюдией к новому развитию. В жизнеспособных системах хаос порождает более высокие формы порядка.

 

Но отношение между посткризисным и предкризисным порядком никогда не бывает линейным — это не простая причинно-следственная связь. Процесс возникновения бифуркаций делает эволюцию неравновесных систем скачкообразной и нелинейной. И вследствие этого бифуркация полна неожиданностей.

В природе невозможно предсказать, какой путь проложит бифуркация. Исход бифуркации определяется не предысторией системы, не окружающей ее средой, а только взаимодействием более или менее случайных флуктуации в хаосе критически дестабилизированных систем. Одна или несколько флуктуации, раскачивающих такие системы, внезапно становятся «центрами кристаллизации». Став центром кристаллизации, флуктуация быстро нарастает и распространяется на всю систему. За удивительно короткое время она подчиняет себе динамику системы. Новый порядок, который рождается при этом «в утробе» хаоса, отражает структурные и функциональные особенности той флуктуации, которая стала центром кристаллизации.

Все казалось бы абстрактные новые понятия и факты, о которых говорилось выше, становятся в высшей степени существенными в конкретном контексте происходящих в наше время социальных изменений. Социальные, экономические, политические системы, в которых мы живем, сложны и нестабильны; рано или поздно их эволюционные пути должны претерпеть бифуркацию. Наш мир ничуть не в меньшей степени, чем мир природы, подвержен фазовым переходам. Бифуркации более наглядны, чаще встречаются и выражены более отчетливо, если системы, в которых они наблюдаются, близки к порогу своей устойчивости, т.е. если их жизнь «находится в опасности». Именно такое поведение отличает наши сложные общества в конце XX века.

К счастью, бифуркация в обществе не обязательно обусловлена игрой случая. Ведь в конце концов деятели, создающие в обществе критические ситуации, — мыслящие существа, люди. Если они смогут понять природу процесса, в котором им отведена важная роль, то перед ними откроется возможность управлять этим процессом. Они смогут «изнутри» смещать в нужную сторону взаимодействие флуктуации, которое в остальном случайно. Они смогут создавать новые образцы жизни, вырабатывать альтернативные варианты поведения, вводить целесообразные инновации, создавать эффективные, учитывающие потребности окружающей среды, социальные и политические движения. Когда устоявшиеся убеждения и практика оказываются нефункциональными и устаревают, становится актуальным поиск более функциональных и эффективных идей. Многие новые представления и стратегии лежат на поверхности, и некоторые из них удается нащупать. Реплицированные и распространенные по быстродействующим коммуникационным сетям нашего века, (16:) эти «подающие надежды монстры», как иногда называют в биологии жизнеспособных мутантов, могут стать главными факторами, определяющими будущее. <…>

Сами нестабильности могут быть различного происхождения. Они могут возникать вследствие недостаточной ассимиляции или плохого применения технологических инноваций. Такого рода нестабильности служат примерами того, - что я называю «Т-бифуркациями». Толчком к их возникновению могут быть и внешние факторы, такие как гонка вооружений, и внутренние факторы, такие как политические конфликты, образующие «С-бифуркации». Нестабильности могут быть вызваны крушением локального экономико-социального порядка под влиянием учащающихся кризисов, порождающих «Е-бифуркации»*. Независимо от своего происхождения нестабильности с высокой вероятностью распространяются на все секторы и сегменты общества и тем самым открывают двери быстрым и глубоким изменениям.

 

Хотя порожденные конфликтами С-бифуркации встречаются не так уж редко (привлекая наибольшее внимание средств массовой информации), в большинстве случаев бифуркации, которые начали раскачивать общества в послевоенные годы (и, по-видимому, будут продолжать раскачивать в оставшиеся годы этого столетия), представляют собой комбинации Т- и Е-бифуркаций. Они являются результатом того, что развивающиеся социально-экономические системы становятся открытыми под внезапным воздействием глобальных потоков информации, технологии, торговли и глобальных людских потоков. Становясь открытыми, политически изолированные или полуизолированные системы оказываются вовлеченными в головокружительный водоворот современного мира, обретающего все более глобальный характер. Люди, живущие в развивающихся странах, желают вкусить плодов «модернизации», но их производственные навыки, их ценности, поведение и прежде всего все их институты, структуры производства, распределения и потребления оказываются не в силах справиться с подобной задачей. Глобальные потоки служат в лучшем случае узкой элитарной группе, составляющей лишь незначительную часть общества. Небольшое число привилегированных людей быстро «европеизируется» и «модернизируется», в то время как остальные продолжают жить в прежних условиях — и испытывают все более сильное разочарование. Пока политическая система устойчива, а ее руководство авторитарно, репрессии и обман создают видимость стабильности. Но как только диктатура разваливается, ситуация становится взрывоопасной. Разочарование создает питательную среду для реформ, которые перерастают в переворот. Общество становится хаотическим, а его поведение — непредсказуемым.

За последние сорок лет мы стали свидетелями двух гигантских волн такого рода бифуркаций, инициированных глобальными потоками. Обе волны были провозглашены гуманистическими и сильно запоздавшими реформами, обе исходили из достойных всяческих похвал мотиваций. Тем не менее, обе волны столкнулись с неожиданными проблемами и привели к совершенно непредвиденным последствиям. Первая волна проходила под знаком «деколонизации», вторая — под знаком «гласности».

Деколонизация открыла ранее полуизолированные традиционные общества современному миру. Колониальные народы были связаны с метрополиями несимметричными узами; от остального мира они были полностью отрезаны. Метрополии не хотели, чтобы их колонии получили доступ к технологиям и информации, которые проложили бы путь к их самодостаточности и стали бы питательной средой для требований о независимости. Деколонизация открыла шлюзы. Глобальные потоки информации, технологии, торговли и людские потоки обрушиваются на неподготовленных людей, лишь недавно вкусивших свободу, разрушительным и дезориентирующим вихрем. За немногими исключениями народы фрагментируются, поляризуются и становятся неспособными направить общество и экономику по пути социоэкономического развития. Дорогостоящие национальные авиалинии, сверкающие лимузины, туристические бюро (18:) и небольшое число больниц и школ для избранных болезненно контрастируют с влачащими жалкое существование деревнями и обнищавшим сельским населением. Иностранные державы и многонациональные корпорации используют эту ситуацию в своих собственных целях на пользу и без того привилегированного сектора, контролирующего все нити управления и рынки. В обширнейших регионах третьего мира процесс развития приостановился, нищета превратилась в эндемическое бедствие, а национальный долг неизмеримо возрос. Такая ситуация сложилась и продолжает сохраняться в Африке, к югу от Сахары, в Центральной и Южной Америке, Карибском бассейне, Юго-Западной Азии, Если народы многих из этих стран не достигли уровня полномасштабного восстания, то лишь потому, что бесправие и поляризация не подошли к критическому порогу — к точке бифуркации. Но ясно, что достижение ее — вопрос времени. <…>

Упомянутые выше бифуркации — непреложный исторический факт: их нельзя предотвратить и избежать. Но это не означает, что проблема сама по себе уходит в прошлое. Исходом бифуркации, которая уже началась и совершается, необходимо управлять: он отнюдь не предопределен. А впереди — все новые и новые бифуркации. Грядущая волна бифуркаций будет обусловлена не внезапным превращением полуизолированных или идеологически замкнутых обществ в общества, открытые глобальным потокам идей, капиталов, технологий, равно как и современным глобальным рынкам, а невыносимыми условиями, создаваемыми современными промышленными обществами. Для нас жизненно важно, чтобы новые бифуркации произошли и мы могли сознательно управлять их ходом. В этом и заключается главная проблема, которая стоит перед нами. Как уже было сказано, рабочее знание того, что такое бифуркация, входит в наиболее существенную часть современного знания.

 

Опубликовано в Публикации за 2017-2022 гг.

В этом посте хочу высказаться по поводу позиции Анатолия Макарова, которую он озвучил в серии своих статей под общим названием «Активное молчание». Не буду вдаваться в отдельные детали, с которыми можно в чем-то соглашаться, в чем-то спорить. Если брать в целом, то озадачивает отсутствие позитивного начала.

Причины недовольства понятны. Кого может радовать сегодняшняя ситуация в РД? Проблема в другом – нет позитивной повестки, опираясь на которую только и можно делать шаги вперед. Желание «разбудить людей» перечислением недостатков – это далеко не самый лучший подход к решению больных вопросов. Выход надо искать в избавлении от легкомыслия, в положительных путях решения вопросов,  в расширении пространства консолидации,  сплоченности, внутренней целостности.  «Дом, разделенный в себе, не устоит».

Меня также не устраивают многие вещи: отсутствие активной, наступательной позиции МЦР, замена концептуальных вопросов текущими, нехватка новых идей и творческих подходов, работа по старым лекалам и т.д. Но я не сторонник продвижения своих взглядов путем выражения тотального негодования  положением дел. Люди должны либо «отзвучать» на новые мысли, либо найти свои пути решения проблем. Выражение своего недовольства – это скорее желание снять внутреннее напряжение, смягчить стресс, разрядить эмоциональный протест…

Но задача все-таки не в этом. Задача в том, чтобы не увеличивать хаос (недовольство, обида, досада – это эмоциональный хаос), а в том, чтобы сохраняя равновесие, духовное и эмоциональное, делать верные шаги. Критиковать – легче всего. Гораздо сложнее находить реалистичные пути, причем адекватные и достойные.

Поэтому хочу призвать Анатолия изменить точки отсчета, и апеллировать  не к тому, что разделяет, а что объединяет. Наша задача в поиске реальных путей решения Рериховских проблем, в напитывании пространства энергиями доброжелательства, в поиске согласия и конструктива. Мы говорили  с Анатолием об этих проблемах и в личной переписке, но успеха достичь не удалось, м.б. публичный формат будет воспринят более убедительно и логично. Нет необходимости  упорствовать там, где все решается на уровне простого здравого смысла.

 Сегодня кризисные проблемы в РД продолжают обостряться, но никто не знает, как выйти из них. Правильное решение этого вопроса зависит от правильного понимания ситуации, в которой мы находимся. Общая картина характерна тем, что планета проходит череду системных бифуркационных изменений. Сейчас в этом пространстве идет активное формирование будущих линий развития общества. Построение Нового мира и нового человека – это направление, ответственность за развитие которого лежит на последователях рериховских идей…

Миновать кризисы в этой ситуации невозможно, т.к. это неотъемлемая часть эволюционного развития. Задача в том, как найти оптимальные пути выхода из них. Принципы синергетики гласят, что «выход из кризиса считается конструктивным, если система приобретает качественно новое состояние с более высоким уровнем организации, чем до вступления в этап бифуркации. Этот процесс может протекать в форме «гигантской коллективной флуктуации, во время которой системы, до того проявлявшие лишь способность к хаотическим близкодействиям, вдруг обретают способность к дальнодействиям, объединяющим элементы в единый когерентный (согласованный) коллектив». (И.А. Емкужева «Эмпатия как один из механизмов самоорганизации в социокультурных системах»).  

Другими словами выстраивание стратегичеких (дальнодействующих) линий содержит возможность выхода из кризиса, в котором сейчас находится РД. Общие для всех рериховцев стратегические цели, став более осознанными, позволят приобрести качественно новое состояние. Задача стать единым и целостным коллективом, решенная через преодоление конфрантационных проблем (хаотическое близкодействие) позволит стать «единым когерентным коллективом».

Проблема конфронтации – это не проблема руководства, это проблема каждого из нас. "Не Архонты объявляют войну, но каждый гражданин таит ее в своем доме". Т.е. сегодня каждый должен взять на себя ответственность в преодоление кризиса, предпочтя мир войне.

По сути, дело не в Минкультах, Музеях Востока и прочих гос. инстанциях. Самая высокая Инстанция – это мы сами. Убедим ее (эту Инстанцию), найдем силы преодолеть себя прежнего – победим. Никто не поможет в этом противостоянии. Только мы сами – Новый и старый человек. На стороне старого – справедливость, праведный гнев, поддержка коллектива, привычные доводы, общественное мнение… На стороне Нового – бескомпромиссность, знание цели во имя которой приносится жертва, Великое Служение, отказ от своих привязанностей, старых представлений, привычных и общепринятых правил…

От того сумеем ли мы переступить через себя в вопросе объединения, хватит ли нам понимания, великодушия и качеств Служения, зависит развитие ближайших событий: либо переход в следующую фазу развития, либо декаданс – фаза, ведущая к исчезновению.       

Независимо от того, как будут развиваться дальнейшие события, мы обязаны решить эту задачу. Каждый для себя. И пусть никто потом не говорит, что виноват кто-то другой. Ответственность у каждого будет личная и персональная. Состоится единый коллектив – состоится будущее РД.  

Сегодня требуется большое мужество для постановки такой задачи, учитывая тот праведный гнев, который все еще бушует в сознании большинства людей. Для многих это «Дракон порога», которого предстоит обуздать и подчинить более высокой цели. Через это придется пройти, если мы рассчитываем идти дальше.   

Опубликовано в Полемика
Понедельник, 24 декабря 2018 15:02

СЕГОДНЯ ВЫИГРЫВАЕТ ТОТ, КТО БОЛЕЕ АКТИВЕН!

Активность – сегодня ключевое слово!

Каждая мысль, направленная на решение проблемы должна становиться действием. Активность ментальная должна стать активностью физической.

Активность должна быть веерная и многоцелевая.

Решившись на действие, человек сегодня уже практически решает проблему. Противоположная сторона, кстати говоря, так и делает. Нам нужна опережающая активность, которая могла бы блокировать действия противоположной стороны.

Состояние БИФУРКАЦИИ в котором сегодня находятся многие процессы, делает это возможным и реальным. Надо использовать бифуркационные механизмы, которые позволяют влиять на развитие событий, формировать желаемое будущее.

Конкретные шаги – это очень конкретная заявка на реализацию мысли, идеи, проекта. Бифуркационная картина увеличивает шансы в разы. Главное решиться – и не допускать колебаний (неуклонно и бесповоротно).

Для этого нужен четкий план, пошаговая последовательность действий, безостановочные усилия, невзирая ни на что. Нужен драйв, вера в успех, непрошибаемость, напор, граничащий с бесшабашностью, непреложность, ничем не сломимая уверенность, веселый и безоглядный кураж, ощущение волны, на гребне которой можно решить все проблемы.  («Безумству храбрых поем мы песню!») Сегодня могут быть реализованы самые фантастические планы. Время на стороне активных, смелых и устремленных.

Если не получилось с первой попытки, не опускать руки, делать пока не получится. Получится по-любому, если решение твердо и неизменно.

Пока активность на противоположной стороне. Надо ее перехватывать. Нужны наступательные действия. Надо «забирать мяч» и навязывать свою игру. Делать шаги, которые вынудят противника защищаться, оправдываться, отступать, ошибаться…

Необходимо выстраивать нужные нам линии развития событий. Материя текущего момента позволяет это делать. Надо пользоваться этим. Скоро эти возможности «закроются».

Я пока не знаю, как и в чем это может быть проявлено. Но эти энергии должны пронизывать все, что мы делаем, все, что планируем делать. Это должно быть тотальной установкой на всех уровнях работы: от руководителя до рядового рериховца.

Должна быть объявлена всеобщая мобилизация. Мы находимся в положении чрезвычайной ситуации (ЧС), когда необходимы чрезвычайные меры от всех. Это конкретный план, конкретное распределение обязанностей, четкая координация, взаимная информированность, гибкая реакция на изменяющиеся условия и т.д.

Нужен ШТУРМ. Для этого необходим Штаб из проверенных, надежных, преданных Учению людей, который разработает план действий, определит исполнителей и будет руководить этой работой.

Надо подключать РО – это мощнейший резерв. Им надо ставить конкретные задачи, давать поручения, определять участки работы. Все силы РД должны работать. («Все для фронта, все для победы!»)

Время принятия решений  практически закончилось. Уже сформированы крайне неблагоприятные линии развития событий. Их предстоит переломить. Возможностей это сделать немного, но они есть.

Для этого нужна консолидация всех, кто поддерживает МЦР. Никаких предварительных условий, никакого деления на своих и чужих, достойных и недостойных…

Инициатива, устремление, безостановочное движение к цели. Чем больше осознанность, тем больше шансов. Чем радикальнее идеи, тем большее внимание к их реализации. Чем глобальнее замысел, тем больше действий для его закрепления и создания точек опоры.

Например, поставить задачу формировать статус рериховцев, как вперед смотрящих, как идеологов будущего устройства общества, как лоцманов в сегодняшнем бушующем мире, как культурного и духовного авангарда общества.

Разработка совместных планов и мероприятий с творческими организациями,  с культурной общественностью страны.

Искать пути сотрудничества с В.И.Толстым (советник президента по культуре), с Е.А.Ямпольской (председатель комитета по культуре ГД) и др. влиятельными людьми. (Не позволять НРК опережать МЦР в вопросах работы с общественностью, используя ее слабую осведомленность об истинном положении дел).

Сегодня материя жизни позволяет намечать и выстраивать линии развития на будущее, делать заготовки для дальнейших шагов. Скоро она потеряет свою эластичность и мягкость. Процессы обретут устойчивость и жесткость. Что-то менять будет практически невозможно.

Сейчас мы на излете полосы возможностей. Успеем «вписаться» – пойдем дальше. Не успеем – придется все начинать сначала.

Не зарываться в мелочах и текучке. Переадресовывать эти вопросы помощникам.

Решать вопросы по-крупному, «включать» решимость, бесстрашие, атакующие энергии…

Каждая мысль должна становиться поступком (прецедентом), поступок – тенденцией, тенденция – линией жизни.

НЕ БОЯТЬСЯ простых не форматных поступков! На карту поставлена судьба Дела Учителя. Приветствуются мозговые штурмы, нестандартные решения, неожиданные идеи… Эти идеи не должны витать в воздухе, а должны становиться действием.

Обязательные условия – вера в успех, взаимное доверие, поддержка, дружеские отношения, взаимовыручка, чувство локтя…

Нужна смена позиционирования МЦР. Высокомерие, заносчивость, гордыня должны уступить место открытости, доброжелательности, широте мышления, поиску общих интересов, применения канона «Господом твоим»… Все это вместе дает гораздо больше возможностей привлечь необходимые финансы для погашения долга, чем простые просьбы о помощи.

Активная позиция (собственная активность) – всегда дает больше шансов на решение проблемы, чем активность, рассчитанная на помощь со стороны.

Сегодня выигрывает тот, кто более активен!

Опубликовано в Полемика

Имя Ильи Пригожина не нуждается в особом представлении. Он бесспорный авторитет в научном мире. Лауреат Нобелевской премии, автор работ по неравновесным термодинамическим системам, которые, при определённых условиях, могут совершать качественный скачок к усложнению – диссипативным структурам (устойчивым состояниям, возникающим в неравновесной среде при условии диссипации (рассеивания). В этой статье автор рассказывает о значении исследований  ученого, которые дали импульс развитию новой рациональности, где наука не отождествляется с определенностью, а вероятность –  с незнанием, где расстояние между детерминированным и вероятностным описаниями не столь велико, как считали раньше. Современное естествознание, с его точки зрения, обретает сейчас свое новое место, тем самым внося человеческое измерение в современную научную картину мира, связанную с ростом внимания к множественности, темпоральности, сложности. Характеризуя происходящие в науке изменения, И.Пригожин отмечает, что новые термины, такие как, "самоорганизация", "хаос", "бифуркация", "фракталы" свидетельствуют о серьезных изменениях взгляда на мир. В своих работах Пригожин рассматривает поведение диссипативных систем вблизи точек бифуркации, которые как бы колеблются перед выбором одного из путей эволюции, и даже небольшое воздействие может послужить толчком к развитию в совершенно новом направлении. Это лишний раз доказывает, что индивидуальная активность не обречена на бессмысленность, а может иметь решающее значение в эволюционных процессах. 

 

  

Леонид Иосифович Бородкин

д. и. н. профессор, чл.кор. РАН. Заведующий кафедрой исторической

 информатики МГУ, руководитель Центра экономической истории

 

Проблемы соотношения порядка и хаоса в процессах эволюции природы и общества вот уже два десятилетия находятся в центре внимания ученых, работающих в различных областях естественнонаучного и социально-гуманитарного знания. Эти проблемы оказались тесно связанными с изучением неустойчивых процессов, роли случайности и необходимости в их развитии. Исследованиями таких процессов занимались во второй половине ХХ в. физики и биологи, математики и экономисты, философы и историки. В результате наука обогатилась новыми междисциплинарными подходами, концепциями, категориями, теориями и алгоритмами. Можно говорить о том, что сформировалась общенаучная парадигма ("new science"), тесно связанная с концепциями синергетики, нелинейной динамики, теории хаоса.

 Значительная роль в этом процессе принадлежит Илье Пригожину –  бельгийскому ученому русского происхождения, удостоенного в 1977 г. Нобелевской премии за работы по термодинамике неравновесных систем. И. Пригожин –  директор отделения физики и химии Брюссельского университета и директор Института термодинамики и статистической физики Техасского университета. АН СССР в 1982 г. избрала И. Пригожина своим иностранным членом. В 1995 г. И. Пригожин стал почетным президентом открывшегося в Московском университете Института математических исследований сложных систем (директор института –  ректор МГУ, акад. В.А. Садовничий). На торжественном открытии Института И. Пригожин прочитал лекцию "Время, хаос и законы природы" (1).

 Выдающийся ученый-естественник, И. Пригожин не ограничивает горизонты применимости новой научной парадигмы рядом областей физики и химии. В то же время он отмечает и различия в механизмах эволюции, развития неустойчивых состояний в природе и обществе. В среде ученых –  представителей различных социальных и гуманитарных наук нет единства в оценке универсальности "новой науки". Спектр мнений здесь простирается от полного признания синергетики как важной составляющей методологии социального-гуманитарного знания до отрицания возможностей "переноса" естественнонаучных концепций в сферу общественных наук ( 2).

 Что касается возможностей применения концепций и методов синергетики, теории хаоса в исторических исследованиях, то дискуссии на эту тему начались в первой половине 1990-х годов (3) и продолжаются в настоящее время (4).

 В этой ситуации представляет интерес обращение к творчеству И. Пригожина –  одного из основоположников "новой науки", который затрагивал в своих работах вопрос о степени ее универсальности.

 

I

Отметим прежде всего, что И. Пригожин рассматривает конец ХХ века как чрезвычайно важный период в развитии науки, как "тот период научной революции, когда коренной переоценке подвергается место и самое существо научного подхода, –  период, несколько напоминающий возникновение научного подхода в Древней Греции или его возрождение во времена Галилея" ( 5).

 Характеризуя основные черты современного периода научной революции, Пригожин пишет, что классическая наука всячески подчеркивала порядок и устойчивость. "Мы же, наоборот, видим флуктуации, неустойчивость, выбор одной из многих возможностей и ограниченную предсказуемость на всех уровнях наблюдения" (6). Но коль скоро картина мира сегодня включает в себя существенным образом неустойчивость, смысл законов природы изменяется, ибо теперь они выражают возможности, или вероятности.

 "Говоря так, мы выступаем против одной из фундаментальных традиций западной мысли –  веры в определенность, доведенной до абсолюта Кантом", который возвел универсальный причинный детерминизм в ранг необходимого условия всего научного знания (7).

 Основной прогресс развития науки, достигнутый со времен Эйнштейна, видится Пригожину в следующем. "Мы начали понимать, –  пишет он, –  что вероятность не обязательно связана с незнанием, что расстояние между детерминированным и вероятностным описаниями не столь велико, как считали современники Эйнштейна и сам Эйнштейн" (8).

 Обсуждая новую парадигму естественных наук, Пригожин подчеркивает необходимость рассматривать теперь не только законы, но и события, которые привносят в описание природы элемент радикальной новизны. Коль скоро ньютоновский детерминизм утрачивает силу, симметрия между прошлым и будущим нарушается, что "ставит перед нами самый трудный из всех вопросов: каковы корни времени? Началось ли время с "Большого Взрыва"? Или время существовало и до возникновения нашей Вселенной?" (9). По мнению Пригожина, Большой Взрыв был событием, связанным с неустойчивостью в той среде, которая породила нашу Вселенную; он ознаменовал начало Вселенной, но не начало времени, которое не имеет начала и, по-видимому, не имеет конца (10).

 Наряду с рядом других крупных ученых, Пригожин считает, что человечество достигло поворотного пункта –  начала новой рациональности, в которой наука не отождествляется полностью с определенностью, а вероятность –  с незнанием. Рождается наука, не ограничиваемая более идеализированными и упрощенными ситуациями, а отражающая всю сложность реального мира (11).

 

II

 Работы И. Пригожина вновь ставят вопрос о соотношении естественных и гуманитарных наук, об ограниченной номотетичности первых и ограниченной идиографичности вторых. На современном этапе развития методологии социального познания это соотношение проявляется в виде противостояния двух парадигм, двух исследовательских программ –  натуралистической, формирующей нормы научности обществознания по образцу естественных наук, и культур-центристской, основанной на процедурах индивидуализации (12). То, что историческое исследование далеко не всегда ориентировано на поиск закономерностей (да еще с помощью количественных методов), –  понятно. В то же время очевидно, что история не всегда ориентирована на познание уникального. В этом смысле гораздо более определенной казалась ситуация в естественных науках, которые незыблемо воспринимались как номотетичные, ориентированные на генерализацию, установление законов.

 Положение, однако, начало меняться в течение последних десятилетий. Эти изменения затронули и физику –  "эталон" естественнонаучного знания. Они связаны во многом с научным творчеством И. Пригожина. Изучая физику сильно неравновесных систем, он открыл новые эффекты, перевернувшие представления о статусе физики как чисто номотетичной науки. Об этом говорится и в книге И. Пригожина и И. Стенгерс "Время, хаос, квант", изданной на многих языках мира: "Претензии классической физики на верховенство среди других наук были основаны на достигнутых ею успехах в описании изменяющихся объектов в терминах неизменяющихся законов. О других науках судим по тому, насколько близко им удавалось подойти к такому идеалу. Это привело к тому, что некоторые науки возвели "научную объективность " в норму, т.е. сделали своей высшей целью поиск общих закономерностей, лежащих за событиями или "субъективными" проявлениями. Другие науки избрали контрмодели, сделав особый акцент на противоположных ценностях"  (13). И. Пригожин рассматривает современную физику сильно неравновесных состояний как вызов, требующий расширения сложившихся представлений о научной рациональности.

 Он ставит задачу –  видоизменить само понятие физических законов так, чтобы включить в наше описание природы необратимость и события. Принятие такой программы влечет за собой основательный пересмотр формулировки законов природы. "Он стал возможен благодаря замечательным успехам, связанным с идеями неустойчивости и хаоса", –  отмечает И. Пригожин.

 Рассматривая новый подход к законам природы, "более не противопоставляемым идее истинной эволюции, включающей в себя инновации", И. Пригожин приходит к необходимости введения понятия "событие", которое, как бы его ни трактовать, означает, что происходящее "не обязательно должно происходить", при этом "некоторые события должны изменять ход эволюции". И это – о законах природы! Поистине, происходит научная революция.

 Трудно удержаться от цитирования еще более "крамольного" заключения Пригожина, обнаруживающего "идиографические" черты в динамике природных процессов: "Замечательная особенность рассматриваемых нами процессов заключается в том, что при переходе от равновесных условий к сильно неравновесным мы переходим от повторяющегося к уникальному и специфическому"  (14). В другой книге Пригожин пишет: "Интересно отметить, что бифуркация в некотором смысле вводит в физику и химию историю –  элемент, который прежде считался прерогативой наук, занимающихся изучением биологических, общественных и культурных явлений"  (15).

 Подчеркивая роль неустойчивости, И. Пригожин отмечает, что "она привносит в физику некий повествовательный элемент. Вдали от равновесия то, что мы можем идентифицировать как "причину" эволюции, зависит от обстоятельств... А что произошло бы, если бы...? Этот вопрос, очевидным образом касается историков. Но теперь он относится и к физикам, исследующим систему, которую они не могут более описывать как контролируемую"  (16). По мнению Пригожина, такой вопрос, позволяющий провести различие между описательной и дедуктивной науками, может быть отнесен не к неполноте знания, а к внутренней специфике поведения сильно неравновесной системы. В точках бифуркации поведение системы становится неустойчивым и может эволюционировать к нескольким альтернативам, соответствующим различным состояниям. В этом случае, –  отмечает Пригожин, мы можем иметь дело с вероятностями, и никакое "приращение знания" не позволит детерминистически предсказать, какое именно состояние изберет система (17).

 Рассматривая новую эволюционную парадигму, Пригожин выделяет два класса природных процессов, охватывающих а) изолированные системы, эволюционирующие к хаосу, и б) открытые системы, эволюционирующие ко все более высоким формам сложности. В первом случае процессы ведут к установлению равновесного состояния, отвечающего (при определенных условиях) максимально возможной степени неупорядоченности. Такое состояние называют физическим хаосом (18). Во втором случае из физического хаоса в процессе самоорганизации возникает последовательность все более упорядоченных диссипативных структур.

 Как отмечают В. Аршинов, Ю. Климонтович и Ю. Сачков, в своей книге "Порядок из хаоса" И. Пригожин и И. Стенгерс, раскрывая темы диалога, коммуникации, средств и методов познания процессов самоорганизации, подводят нас вплотную к фундаментальной философской проблеме познания общих законов развития как диалектического процесса, присущего не только человеческому обществу, но и всему материальному миру. Пригожин и Стенгерс воссоздают в этой книге процесс обретения современным естествознанием "своего нового, подлинно исторического, а тем самым и человеческого измерения" (19), они дают характеристику принципиальных изменений в современной научной картине мироздания, связанных с ростом внимания к множественности, темпоральности и сложности.

  Характеризуя происходящие в науке изменения, И. Пригожин отмечает, что новые слова, проникшие в науку нашего времени, –  "самоорганизация", "хаос", "бифуркация" или "фракталы" свидетельствуют о новом взгляде на мир.

 Добавим, что положение о наличии общих компонент в методологической структуре социального и естественнонаучного познания получает еще одно подтверждение; теперь не только социально-гуманитарные науки привлекают математические и естественнонаучные методы, но и естественные науки входят в соприкосновение с индивидуализирующими, описательными подходами. Большую роль в этом процессе играет новая междисциплинарная область, получившая название "синергетика", теория самоорганизации (от греческого слова "synergeia" –  совместное действие).

 

III

 Нам неизвестны работы Пригожина, в которых специально рассматривается проблема применимости развиваемых им концепций в социально-гуманитарных науках. Однако в ряде работ он затрагивает некоторые аспекты этой сложной проблемы.

 Отмечая, что идеи динамического хаоса получили широкое распространение, Пригожин пишет, что они оказывают влияние на наше мышление практически во всех областях знания –  от космологии до экономики (20).

 В своих работах Пригожин многократно обращается к рассмотрению поведения диссипативных систем вблизи точек бифуркации. Такие системы как бы колеблются перед выбором одного из нескольких путей эволюции, и небольшая флуктуация может послужить началом эволюции в совершенно новом направлении, которое резко изменит все поведение макроскопической системы. "Неизбежно напрашивается аналогия с с социальными явлениями и даже с историей", –  отмечает Пригожин (21).

 Размышляя о теории эволюции Дарвина в контексте разрабатываемой ими эволюционной парадигмы, Пригожин и Стенгерс подчеркивают, что каждая эволюционная модель должна содержать необратимость, события, а также возможность для некоторых событий стать отправным пунктом нового самосогласованного порядка. Авторы справедливо полагают, что история человечества не сводится к основополагающим закономерностям или к простой констатации событий. "Каждый историк знает, что изучение исключительной роли отдельных личностей предполагает анализ социальных и исторических механизмов, сделавших эту роль возможной. Знает историк и то, что без существования данных личностей те же механизмы могли бы породить другую историю" (22).

 Иногда приходится слышать, что Пригожин скептически относится к возможностям переноса методов "новой науки" за пределы естественных наук. Однако вот одно из его высказываний по этому поводу (и оно не единственное): "Появляется возможность переноса нового теоретического инструментария, разрабатываемого в математической физике, в биологию и социально-гуманитарные науки. Тем самым размывается традиционное различение "точных, жестких" (hard) и "качественных, мягких" (soft) наук" (23).

 Рассматривая биологические и экологические интерпретации бифуркаций, Пригожин пишет, что понятия структурной устойчивости и порядка через флуктуацию применимы и к более сложным проблемам, "в том числе (хотя и ценой чрезмерных упрощений) к проблеме эволюции человечества" (24). В этом контексте Пригожин рассматривает нелинейную модель эволюции городских конгломераций. Результаты моделирования показывают возможный вариант "истории" урбанизации некоторой территории с первоначально равномерным распределением населения, в которой в каждом из пунктов существует тенденция к развитию четырех экономических функций, возникновение которых сравнимо с флуктуацией. Новая экономическая функция своим появлением нарушает первоначальную равномерность в распределении населения, создавая спрос на рабочую силу, который способствует концентрации населения в заданной точке. Появляющиеся рабочие места дают импульс оттоку населения из соседних пунктов. В уже урбанизированной области новый спрос на рабочую силу может нейтрализоваться спросом на нее со стороны аналогичных, но более развитых или удобнее расположенных экономических функций. Несколько экономических функций, сталкиваясь, могут развиваться в мирном сосуществовании или ценой разрушения одного или нескольких "участников столкновения". Окончательный результат сложной эволюции нетривиальным образом зависит от взаимного влияния детерминированных экономических законов и вероятностной последовательности флуктуаций (т.е. "случая", определяющего моменты времени возникновения предприятий). Компьютерное моделирование позволяет наблюдать расцвет и упадок, подчинение одного экономического центра другому и т.д. (25).

 Обсуждая вопрос о степени общности предложенной ими эволюционной парадигмы, Пригожин и Стенгерс отмечают, что, применяя естественнонаучные понятия к социологии или экономике, необходимо соблюдать осторожность (26). В то же время в заключении к своей книге они пишут, что их идеи начинают проникать в социальные науки. "Ныне мы знаем, –  констатируют авторы, –  что человеческое общество представляет собой необычайно сложную систему, способную претерпевать огромное число бифуркаций, что подтверждается множеством культур, сложившихся на протяжении сравнительно короткого периода в истории человечества. Мы знаем, что столь сложные системы обладают высокой чувствительностью по отношению к флуктуациям. Это вселяет в нас одновременно и надежду, и тревогу: надежду на то, что даже малые флуктуации могут усиливаться и изменять всю их структуру (это означает, в частности, что индивидуальная активность вовсе не обречена на бессмысленность); тревогу –  потому, что наш мир, по-видимому, навсегда лишился гарантий стабильных, непреходящих законов. Мы живем в опасном и неопределенном мире, внушающем не чувство слепой уверенности, а лишь <...> чувство умеренной надежды" (27). Отметим, что И. Пригожин и И. Стенгерс пишут это в первой половине 1980-х годов, еще не зная о драматических событиях конца ХХ века и глобальных угрозах человечеству начала ХХI века.

 Пригожин выражает глубокое убеждение в том, что наметившееся сближение двух противоположностей ("человеческой", исторической сферы и материального мира, принимаемого как атемпоральный" (28)) будет усиливаться по мере того, как будут создаваться средства описания внутренне эволюционной Вселенной, неотъемлемой частью которой являемся и мы сами.

 Суммируя, можно прийти к выводу о том, что, признавая специфику естественнонаучного и гуманитарного знания, Пригожин считает возможным распространение разрабатываемой им эволюционной концепции на сферу социально-гуманитарных наук. Подчеркнем, –  с учетом специфики, не путем механического переноса.

 Заключительная цитата книги Пригожина показывает, какое значение он придает этой концепции в создании более цельной картины мира: "Новая ситуация, возможно, поможет нам навести мосты между науками и другими видами культурной деятельности человека. Мир не является ни автоматом, ни хаосом. Наш мир –  мир неопределенности, но деятельность индивидуума в нем не обязательно обречена на малозначимость. Мысль о том, что наука может помочь нам навести мосты и примирить противоположности, не отрицая их, доставляет мне глубокое удовлетворение" (29).

 

IV

 Со времени написания основных работ И. Пригожина, которые мы цитируем в данной работе, прошло около 20 лет. За эти годы идеи "новой науки", науки о сложности проникли практически во все области социально-гуманитарного знания. В каждой из таких областей опубликованы сотни статей и книг, в которых обсуждаются теоретические аспекты и опыт применения концепций синергетики, самоорганизации, теории хаоса. Так, созданная нами библиография включает более 600 наиболее серьезных работ данного направления. Среди авторов этих работ немало ученых с мировым именем –  экономистов, социологов, психологов, философов, лингвистов, историков. Во многих их книгах и статьях можно найти обсуждение вопроса о возможности распространения эволюционной концепции И. Пригожина на соответствующие области знания (30). В этом процессе, идущем на фоне позитивного опыта освоения учеными-обществоведами новых концепций, немалую роль продолжают играть оригинальные работы Ильи Пригожина (31).

 

 ПРИЛОЖЕНИЕ 

 На взгляд автора, органичным приложением к заметке о равновесии и неустойчивости, бифуркациях и рождении нового из хаоса могут служить рисунки Андрея Владимировича Ставицкого –  преподавателя истории Черноморского филиала МГУ им. М.В. Ломоносова (г. Севастополь).

 Рис. 1. Равновесие

Рис. 2. Восхождение

Рис. 3. Противостояние

Рис. 4.Начало

 (1) См.: "Открытия из хаоса" // Московский Университет, ©20, ноябрь 1995. Теперь список институтов МГУ включает и Институт синергетики (см.: http://www.msu.ru/russian/Ляпунов/struct/facult/

(2) Стоит отметить, однако, что со второй половины 1990-х годов в вузах России реализуется идея преподавания студентам-гуманитариям общих естественнонаучных дисциплин с позиций синергетики и нелинейной динамики (она получила закрепление в государственном образовательном стандарте по дисциплине "Концепции современного естествознания"). Так, авторы учебника "Концепции современного естествознания" для студентов-гуманитариев отмечают, что "методологическим стержнем курса является эволюционно-синергетическая парадигма, выдвигающаяся на передний план науки". См.: Концепции современного естествознания / Ред. В.Н. Лавриненко, В.П. Ратников. М., 1997. С. 8.

(3) См., напр.: McCloskey D. History, differential equations and narrative problems // History & Theory. 1991. ©1; Roth R. Is History a Process? Nonlinearity, Revitalization Theory, and the Central Metaphor of Social Science History // Social Science History, vol.16, ©2, 1992; Schermer M. The Chaos of History: On a Chaotic Model That Represents the Role of Contingency and Necessity in Historical Sequences // Nonlinear Science Today. 1993. Vol. 2. ©4. См. также подборку статей в журнале History and Theory, ©1, 1995: Roth P. and Ryckman T.A. Chaos, Clio, and Scientistic Illusions of Understanding; Reisch G. Scientism Without Tears: A Reply To Roth and Ryckman; Reisch G. Chaos, History, And Narrative; Schermer M. Exorcising Laplace's Demon: Chaos And Antichaos, History And Metahistory.

(4)  См., напр.: Топольский Е. Дискуссия о применении теории хаоса к истории. "Исторические записки". ©2 (120). М., Наука, 1999; Бородкин Л.И. Постнеклассическая рациональность и историческая синергетика (к дискуссии о применении теории хаоса в исторических исследованиях) // Исторические записки. © 3 (121). М., 2001.

(5) Пригожин И. От существующего к возни-кающему. М., 2002. С. 18.

(6) Пригожин И. Конец определенности. Время, хаос и новые законы природы. Ижевск, 1999. С. 11.

(7) Там же.

(8) Пригожин И. От существующего к возникающему. М., 2002. С. 177.

( 9) Там же. С. 12-13.

(10) Там же. С. 13.

(11) Там же. С. 13-14.

(12) См.: Федотова В.Г. Методология истории сегодня // Новая и новейшая история, 1996, © 6.

(13) Пригожин И., Стенгерс И. Время, хаос, квант. М., 1994.

(14) Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. М., 1986. С. 54.

(15) Пригожин И. От существующего к возникающему. М., 2002. С. 107.

(16) Там же. С. 70

(17) Там же.

(18) Аршинов В.И., Климонтович Ю.Л., Сачков Ю.В. Естествознание и развитие: диалог с прошлым, настоящим и будущим. Послесловие к книге: Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. М., 2001. С. 293.

(19) Там же. С. 301.

(20) Пригожин И. Конец определенности. Время, хаос и новые законы природы. Ижевск, 1999. С. 11.

(21) Там же. С. 23

(22) Пригожин И., Стенгерс И. Время, хаос, квант. М., 1994. С. 54-55.

(23) Пригожин И. Перспективы исследования сложности // Системные исследования: Методологические проблемы. Ежегодник. 1986. М., 1987. С. 47.

(24) Пригожин И. От существующего к возникающему. М., 2002. С.120.

(25) Там же. С. 121-122.

(26) Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. М., 2001. С. 262.

(27) Там же. С. 276.

(28) Там же. С. 5.

(29) Пригожин И. От существующего к возникающему. М., 2002. С. 217.

(30) См., например, рецензию на коллективную монографию "Теория хаоса в социальных науках", опубликованную в данном выпуске Бюллетеня.

(31) Любопытно, что в самой свежей из опубликованных на русском языке статей И. Пригожина автор в качестве примера использования концепций синергетики в изучении эволюции общества рассматривает пример из истории России ХХ в. (См.: И. Пригожин. Кость еще не брошена // Синергетическая парадигма. Нелинейное мышление в науке и искусстве. М., 2002. С. 17).

 

Информационный бюллетень N29 Ассоциации "История и компьютер" г.Барнаул

Опубликовано в Публикации за 2017-2022 гг.