Во второй главе были описаны взгляды Грегори Бейтсона, который ввел понятие редактора реальности. Согласно его взглядам, посредством него Большая Реальность становится тем миром, который мы воспринимаем и которая становится отредактированной версией Большой Реальности. Углубление этой идеи принадлежит Мишелю Фуко, который рассмотрел познание в исторической перспективе и показал, как формируются в толще культуры различного рода дискурсы, основополагающие человеческие способы воззрения на мир. Согласно его представлениям только разрывы непрерывной общепринятой реальности могут дать опыт эвристических состояний сознания. Этот опыт способен, сместить привычные стереотипы восприятия, дать новое видение мира, что позволяет иначе взглянуть на знакомые вещи, увидеть прежде не знакомое. В третьей главе рассматривались творческие процессы, которые ориентированы в первую очередь на процесс, а не на результат. В этой главе рассказывалось о проведении экспериментальных исследований, которые были связаны с изучением мотивов и результатов этой деятельности.

  Глава 4

Три последних по времени своего возникновения парадигмы психологии: гуманистическую, трансперсональную и интегративную – объединяет одинаковое понимание цели человеческого существования на земле – самореализация, самоактуализация, самопроявление. Самопроявление – это реализация в жизни сущностных сил человека – витальных, интеллектуальных, эмоциональных, полное проявление его самости, потенциальности. При этом самоактуализация не обязательно должна принимать форму творческих усилий, выражающихся в создании произведений искусства. Родитель, спортсмен, студент, преподаватель или рабочий у станка – все могут актуализировать свой потенциал, выполняя наилучшим образом то, что они делают. Самоактуализация может реализоваться во многих сферах человеческой активности. Но независимо от этого, сама феноменология эвристических состояний сознания имеет общие черты независимо от сферы приложения. То есть при самореализации люди менее всего отличаются друг от друга.

Мы можем выделить два вида эвристических состояний сознания:
1. Озарение как мгновенное схватывание сути, разрешения проблемной ситуации.
2. Поток как процессуальное переживание творческого вдохновения.
Остановимся на них подробнее.
Озарение

Скорее всего, состояние четкого, ясного, полного сознания не является приоритетом обычного состояния сознания. Полагаю, что это состояние полноты осознания не столь часто появляется в обычном (обыденном) состоянии сознания.

Полное, четкое, ясное осознание связано с такими состояниями сознания, как инсайт – интеллектуальным явлением, суть которого в неожиданном понимании стоящей проблемы и в нахождении ее решения. Понятие было применено в 1925 году В. Келером, в гештальтпсихологии – это непосредственное постижение, момент решения мыслительной задачи как внезапного «замыкания поля».

В русском языке есть очень емкое слово «озарение», означающее сиюминутное схватывание сути, общих, существенных и необходимых свойств, отношений внутренней и внешней реальности. Это некое предельное, пиковое состояние сознания в смысле его полноты и ясности. В отличие от интеллектуальной догадки в озарении присутствуют ощущения различных модальностей и оно является «переживанием истины», обладающим силой убеждения.

Предварительный анализ позволяет вычленить пять видов озарений – в зависимости от поля, на котором они происходят.

1) Научное озарение

Инсайт такого рода обладает характером мгновенной вспышки озарения и, на мой взгляд, отражает больше суть научного открытия, чем процесс художественного творчества. Это вовсе не означает, что ученый не предпринимает в течение длительного времени упорных попыток найти решение проблемы, которые тем не менее не приводят к успеху. Затем следует пауза, период отдыха, после которого может неожиданно возникнуть нужная идея. Для того чтобы идея появилась, необходим определенный период «инкубации», когда человек ничего не предпринимает сознательно, но, тем не менее, помимо его сознания происходит какая-то скрытая работа, проявляющаяся в «озарении».

Одно из наиболее ярких свидетельств описанного феномена принадлежит великому математику Анри Пуанкаре: «В то время я занялся изучением некоторых вопросов теории чисел, не получая при этом никаких существенных результатов и не подозревая, что это может иметь малейшее отношение к прежним исследованиям. Разочарованный своими неудачами, я поехал провести несколько дней на берегу моря и думал совсем о другом. Однажды, когда я прогуливался по берегу, мне <...> внезапно, быстро и с <...> мгновенной уверенностью пришла на ум мысль, что арифметические преобразования квадратичных форм тождественны преобразованиям неэвклидовой геометрии» [24, с. 360]. Там же он описывает, как другая идея пришла ему в голову, когда он ставил ногу на подножку омнибуса и вел светский разговор.

2) Личностное озарение

Озарение может касаться не только внешней (научной, технической) проблемной ситуации, но и личной истории, когда какое-либо странное воспоминание своей внезапностью, эмоциональностью, свежестью, глубиной и пронзительностью может полностью перевернуть сложившиеся представления о самом себе. Озарение при этом является тем моментом, когда устаревшие значения «Я»-образов, эмоций, отношений и смыслов осыпаются, как прошлогодние листья. Озарение несет не только трансформирующую функцию, но и функцию кардинально нового синтеза и интеграции личности.

 

 3) Озарение в процессе психологической и психотерапевтической работы

Последние 25 лет я много занимался прикладной психологией. Цель индивидуальных консультаций и групповых тренингов всегда была предельной – создать условия для личностных инсайтов. Весь процесс практической психологической работы был направлен на то, чтобы проявились внезапные озарения-понимания-переживания, благодаря которым человек получал новое видение определяющих факторов и связей своей жизни, понимание своего поведения, глобальные аспекты индивидуального способа чувствования своей перспективы. Для таких озарений больше подходит понятие «ага»-переживание (эмоциональное переживание , связанное с внезапно найденным решением и пониманием проблемы - Ред), так как в нем личностное открытие именно переживается как единство аффективного, телесного и когнитивного.

Я абсолютно уверен, что само по себе когнитивное осознание не приводит к личностному или терапевтическому изменению. Более того – когнитивный компонент озарения в процессе психической реорганизации вытесняется снова. Внутренняя свобода, трансформация и интеграция личности обеспечиваются озарением-переживанием. Именно эмоциональный компонент инсайта способствует аффективной и поведенческой трансформации личности. Понимания, интеллектуального озарения недостаточно, необходимо переживание озарения. Мы не хотим абсолютизировать эмоциональный компонент. Я уверен, что эмоциональное отреагирование не оставляет после себя устойчивого результата, если не сопровождается достаточным пониманием-озарением, переосмыслением, возникновением новых мотивов для деятельности, новых отношений с другими, к себе, нового поведения.

4) Духовное просветление как инсайт

Можно вычленить особый вид инсайтов – так называемое духовное просветление – высший пик личностного развития. Санскритское слово сатори по содержанию почти аналогично инсайту и обозначает мгновенное просветление.

С одной стороны – это переживание бессмертия при жизни. Просветление отличается тем, что возникает такое психическое состояние, в котором человек переживает вечность, сохраняя при этом осознавание происходящего и свое индивидуальное существование. Что такое нирвана, сатори, жизнь в теле Христовом, постижение Дао, восприятие Духа или Шуньяты, Великой Пустоты? На самом-то деле это способ трансцендирования личного времени, трансцендирования эго с тем, чтобы уже при жизни обрести вечность, то есть пребывать в том состоянии, в котором нет ни смерти, ни увядания – в вечности.

С другой стороны – это «освобождение от двойственности». В христианской мифологии это является открытием Царствия Небесного на земле. В эзотерическом, сакральном смысле это открытие не является состоянием всего положительного и отсутствия отрицательного, но состоянием осуществления «непротивополагания» или «недвойственности». В «Евангелии от Фомы» написано: «Они сказали Ему: Что же, если мы младенцы, мы войдем в царствие? Иисус сказал им: Когда вы сделаете двоих одним, и когда вы сделаете внутреннюю сторону как внешнюю сторону, и внешнюю сторону как внутреннюю сторону, и верхнюю сторону как нижнюю сторону, и когда вы сделаете мужчину и женщину одним... тогда вы войдете в [царствие]».

  

Примерами такого рода инсайтов могут быть переживания из биографий православных святых Сергия Радонежского, Иоанна Кронштадского, Серафима Саровского и др.

Главная идея, лежащая в основе всех великих религий, заключается в том, что человек живет в мире своих грез и заблуждений. Он отсекает себя от универсального сознания, от Бога, чтобы закрыться в тесной скорлупе своего эго. Выйти из этой скорлупы, распрощаться с желаниями и иллюзиями Я, вновь обрести единство с универсумом – это было действительной целью духовного пути, как определили ее великие учителя духовности – Иисус Христос, Будда Шакьямуни, Бодхидхарма, Магомет, Лао-Цзы и Сократ. Это проявление, воссоединение и просветление и есть цель личностного роста. Хотя ей учили в течение веков мудрецы и просветленные учителя всех традиций, она остается во многом понятой неправильно.

Целостная личность, испытавшая духовное просветление, транслирует через свою личность основные экзистенциальные ценности, является хранителем человеческой духовности.

Духовное просветление может быть прорывом к любящей доброте – любви вне страсти, вне отношений к объекту желаний, вне обусловленности объектом. Любовь как состояние дарения доброты и милости, как благостность, жертвенность отдачи, божественная любовь Христа на кресте, милосердный взгляд Будды Шакьямуни ко всему живому и неживому под деревом бодхи... «...Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную...» (Иоанн, 3:16).

Духовное просветление может дать опыт сострадания, как состояния вне страдания, полного знания, силы и ясности, открытости для честной и безупречной помощи другим существам. Сострадание существует вне эмоциональных переживаний сочувствия, жалости, эмпатии. Когда мы захвачены чувствами, мы теряем ясность и осознанность, теряем знание. Мы становимся чувствами. Когда мы сострадаем, мы не вовлечены в чувства другого человека, мы не вовлечены в чувства, которые возникают у нас по отношению к ситуации. Сострадание – это открытость в энергии, помощи другому и другим вне осуждения, вне отношения к тому, что делает человек, как он проявляется. Великое сострадание находится за пределами добра и зла.

  

Результатом духовного просветления может быть радостность как гимн жизни, чистое проявление чувства. Радостность – это когда человек свободен в потоке чувств, когда тело, глаза, голос, уши – все в человеке празднует жизнь. Радостность – это состояние сознания, когда человек является носителем чистой энергии жизни, которая светлыми лучами струится на все существующее.

На мой уже достаточно умудренный в духовном поиске взгляд наиболее мощным приобретением сатори является равностность как состояние без рассуждений о приобретении и потере, без хватания, цепляния за веру как за истину, вне отношений, без гнева и горестей – это медитация на безмятежность, в ней человек поднимается выше любви и ненависти, жестокости и подавления, богатства и желания и смотрит на свою собственную судьбу с беспристрастным и совершенным спокойствием. Равностность указывает на спокойное, устойчивое и стабильное состояние ума и проявляется при столкновении с несчастьем и неудачей. Обладающие этим драгоценным состоянием с невозмутимостью встречают любую ситуацию с одинаковым мужеством, без волнений, отчаяния, сожаления. Равностность – это беспристрастное размышление над действиями (карма) и их результатами (випака). Равностность разрушает предвзятость и избирательность, приводя к осознанию того, что каждый сам является хозяином и наследником своих поступков.

Это состояние равного ко всем и ко всему отношения – глубинное выражение фактуальности жизни. Для нас жизнь это всегда вовлеченность в отношения. Мы кого-то любим, кого-то ненавидим, к кому-то равнодушны, кого-то презираем, что-то считаем правильным, что-то неправильным... В равностности нет разницы между людьми независимо от пола, возраста, расовой, кастовой или этнической принадлежности, достатка, образования, родственных отношений...

Четыре переживания (равностность, радостность, любящая доброта и сострадание) являются драгоценными состояниями сознания в буддизме, ламаизме, христианстве, магометанстве и других духовных традициях.

Творчество как процесс: основные качества

Занимаясь различными сферами психологической практики в течение последних семнадцати лет, я наблюдал ту огромную притягательную силу, которой обладают творческие (ресурсные, эвристические, расширенные) состояния сознания.

  

 За это время с помощью проведения разнообразных социально-психологических экспериментов удалось выявить и назвать те качественные отличия (признаки, свойства), которые присущи этим состояниям сознания.

1. Трансценденция эго.

В эвристическом акте сам действующий субъект исчезает, то есть «чувство себя», «Я-ковость», самосознание и самоидентичность теряются.

Отсутствие эго в сознании не означает, что человек теряет контроль над своей психикой или над своим телом. Эго растворяется на высшей точке управления ситуацией, действия человека становятся средством выражения и реализации своего «Я» как системы взаимодействия с действительностью.

В творческом процессе человек настолько вовлекается, погружается в то, что он делает, что у него исчезает осознание себя как чего-то отделенного от совершаемых им действий. Творчество имеет ярко выраженный онтологический характер.

В процессе творчества создатель нового (произведения искусства, научного открытия, текста книги, проекта дома или изделия) является творцом, творцом своей жизни, демиургом – продолжателем плана Бога. В процессе творчества возникает единая когнитивно-ментальная структура сознания человека, которая, растворяя «Я» в деятельности, растворяет деятельность в «Я». В некотором смысле творчество – всегда забывание себя, некое заклание, жертвоприношение «Я».

В результате трансцендирования (выхода за пределы своего «Я») происходят существенные изменения в ценностно-смысловой сфере личности, начинают действовать механизмы сверхсознания. Здесь человек испытывает дистанцированность от других людей, погружается в собственное интеллектуальное переживание. Уединение становится сродни самотворчеству, выступает как необходимое условие для «труда души».

«Секрет писательства заключается в вечной и невольной музыке в душе», – пишет В. В. Розанов [26], В. В. Кандинский ищет «душевные законы» искусства, а Б. Шергин призывает «расправить крылья» души. Душа неопределима статично, но только процессуально. По определению В. В. Розанова, «душа есть страсть», страсть «наслаждения миром» [26].

В этом аспекте мы можем вспомнить мысль А. Маслоу о творческом состоянии одиночества и о том, что одиночество является одним из отличительных признаков самоактуализирующейся личности. «Молодому Ньютону не суждено было подружиться ни с кем из этой ребятни, никогда не бегал он в веселой ватаге, не был участником шумных детских игр. Так началось его одиночество – от рождения и до смерти....» [11].

 

                                                          И.Ньютон в детские годы

 Человек в таком состоянии представляет собой своеобразный телесно-духовный континуум. Он осмысливает себя метафизически.

В творческом состоянии человек может привносить трансцендентный смысл во внешнюю реальность и может извлекать его оттуда. Наше понимание творческого акта как расширенного состояния сознания имеет несколько значимых аргументов:
– эго перестает быть «кожным». Личность не идентифицирует себя только с тем, что находится под кожей, она расширяет свои границы, растворяется в знаковых системах (научное, литературное, поэтическое творчество), в других людях (коммуникативное взаимодействие – «упоение общением»), в природе (эстетическое восприятие, медитации, экстремальные виды спорта), в технических объектах (слияние гонщика с автомобилем, токаря со станком, программиста с компьютером и др.);
– личность становится частью действующей системы, большей, чем индивидуальное «Я». Виктор Франкл, австрийский психолог, прекрасно описал это в предисловии к своей книге «Человек в поисках смысла»: «Не нацеливайся на успех – чем большее ты сделаешь своей целью, тем больше шансов промахнуться. Успеха, так же как и счастья, нельзя добиваться – он должен приходить естественно... как побочный результат полного посвящения себя течению событий, большему, чем ты сам». За счет интроецирования деятельностной среды, пространства реализации, само эго становится «расширенным» в аспекте идентичности;
– возникает интеграция всех языков сознания (ощущений, эмоций, образов, символов, знаков) и чувственного отражения опредмеченной реальности в мышлении личности, синтетические способы познания и интерпретации мира, при которых задействованы всевозможные виды чувственно-логического опыта;
– в творческом акте человек действует как источник своих сущностных сил. К. С. Станиславский замечал: «Творчество требует полной сосредоточенности всего организма – целиком» [29]. Осваиваемая и порождаемая деятельностная среда предстает как адекватное, истинное отражение глубинных интенций личности, его потенциальности. Человек существует в опредмеченной деятельностной среде как демиург, создатель, который и творит ее, и отображает себя в ней наиболее полно и целостно;
– творчество дает возможность проявить ресурс витальности человека, его энергии, жизненных сил. С творческим процессом связаны не только воодушевление и прилив сил, но и возможность приложения почти неимоверной интенсивности усилий в течение длительного времени – без пищи, без сна, без отдыха.

2. Трансценденция времени.

Еще в начале 90-х годов прошлого века в рамках интегративной психологии был экспериментально доказан тот факт, что в расширенных состояниях сознания происходит искажение восприятия времени. В творческом состоянии сознания человек теряет адекватное чувство времени. В основном возникает феномен искажения временных промежутков в сторону их сокращения (час как несколько минут, день как час) или возникает аутизация такого уровня, когда восприятие времени полностью исчезает и личность «обнаруживает себя» в другом временном промежутке – «уже утро оказывается».

  

Искажение восприятия времени связано с аутизацией сенсорных систем (в том числе кинестетической и слуховой, которые играют самую важную роль при точном различении промежутков времени). Феномен также связан с подавлением таких психофизиологических механизмов восприятия времени, каковыми являются разноуровневые биологические ритмы, связанные с удовлетворением биологических потребностей.

Человек не только «забывает» привычно дышать с характерным личностным паттерном, а переходит на биологическое (животное) связное дыхание. У человека меняется режим питания. Часто в творческом процессе человек «постится», «забывая» поесть, может длительное время не пить, меняется ритм удовлетворения выделительных функций. «Работая, он забывал о еде и сне. Его сосед по комнате Викинс не раз засыпал при свете свечи и, просыпаясь рано утром к службе, видел в неверном свете кембриджского утра фигуру сидящего в той же позе в углу за столом Исаака. Тот не замечал Викинса, как не замечал ничего вокруг. Бессонница, головные боли, слабость одолевали его. Он потерял представление о времени, почти утратил способность что-либо воспринимать. Он был совершенно счастлив» [11].

Трансценденция времени, искажение базовых его переменных (длительность, скорость протекания и последовательность) в эвристическом потоке отражаются на психофизиологии человека, на его жизнедеятельности.

Из своего исследовательского опыта добавлю следующее:

а) искажение восприятия длительности временных периодов существенно зависит от «поглощенности» деятельностью. Интеграция в творческом процессе внутреннего мира человека (психосемантический предметный мир) с внешним миром, в котором он находится и действует (предметная физическая среда), приводит к такой ситуации, когда привычные способы восприятия времени подавляются. Это подавление привычных механизмов структурирования времени приводит к искажению его восприятия;

б) в творческом акте нивелируется граница между объектом и субъектом, между тем, что есть (предметная среда), и тем, что есть для субъекта (индивидуальное психосемантическое пространство). Творчество происходит в полном присутствии «здесь и сейчас», в растворении личности в происходящем процессе. Это некий аналог архаического восприятия реальности (презентизм первобытного мышления), когда мир распаковывается в ежесекундном присутствии. «Между секундами есть брешь, которая называется вечностью» (Козлов, 1993). В творческом процессе происходит некое «выпадение» из континуума линейного времени: из привычного «прошлое–настоящее–будущее» в полное присутствие «здесь и сейчас» – без всего, что было, и без всего, что будет. Пиковые творческие состояния открывают врата вечности.

  

У меня есть подозрение: творчество особо притягательно тем, что дает вкусить нектар бессмертия;

в) третьим дополнительным истоком трансценденции времени являются особые эмоциональные состояния, которые возникают в ходе творческой деятельности. «Душой исполненный полет», как А. С. Пушкин описывал творческий процесс, сопровождается чрезвычайно неординарными эмоциями. Б.Л. Пастернак говорил о «радости, получаемой от жизни», о «счастье существования». Лев Толстой утверждал, что причина появления настоящего искусства – внутренняя потребность выразить накопившееся чувство.

Чувства, сопровождающие растворение в творчестве, многообразны: эстетический восторг, мистический экстаз или инстаз, трепет, таинственность, чувство парения души, ликования, наслаждения процессом деятельности, изумления – умиления открытием, упоения действием, радости бытия.

Чувство упоения следует отличать от чувства удовольствия, которое также может приносить процесс деятельности. Удовольствие можно испытывать без приложения каких-либо усилий, поэтому оно не ведет к росту и развитию личности. Чувство же упоения не может возникать без полной отдачи сил.

Ресурсное состояние сознания имеет непостижимое великолепие эмоционального состояния. Само понятие наслаждения не настолько точно раскрывает содержание этого состояния. Пожалуй, можно выделить две возможных версии эмоциональных паттернов»:
– творческий экстаз, который связан с сильным возбуждением, а часто с безудержной энергией и восторгом, с неуправляемостью, мощными эмоциями, граничащими с безумием и социальной неадекватностью (аналог религиозного экстаза);
– инстаз – более дисциплинированное, систематическое и потому сохраняющееся во внутреннем поле сознания состояние. В обычном состоянии сознания мы всегда можем дифференцировать самого мыслящего субъекта, его мышление – как процесс и мыслимое – как содержание деятельности. Когда эти три составляющие сливаются друг с другом и растворяются в единстве – это и есть ресурсное состояние сознания.

Инстазом можно назвать глубокую медитацию на истину. По эмоциональному состоянию – это тихое умиление-восторг-радостность и созерцательность.И, между прочим, выражение «Счастливые часов не наблюдают» является точным описанием влияния эмоционального состояния на восприятие времени в творческом процессе.

3. Трансценденция пространства

Трансценденция пространства – индифферентное отношение к качественным характеристикам пространства, их трансформация или полная отрешенность от этих качеств (сужение стимульного поля восприятия пространства).

Основным механизмом возникновения этого феномена является трансформация объективного пространства среды в субъективный предметный мир личности. Творчество стимулируется не столько многообразием имеющихся знаний, сколько восприимчивостью к новым идеям, ломающим устоявшиеся стереотипы.

  

Творческие решения часто приходят в момент релаксации – момент рассеянного, а не напряженного внимания (П. Торренс, 1995).

Этот феномен трансценденции пространства можно рассматривать в трех аспектах:

1) Индифферентность по отношению к физическим характеристикам пространства - в творческом состоянии сознания личность перестает замечать такие важные параметры, как эстетические характеристики (красиво–безобразно), и все образные переменные, которые находятся за пределами деятельностной активности, звукошумовые характеристики (человек как бы перестает слышать), температурные (тепло–холодно), обонятельные, вкусовые и даже степень удобства (комфорт–дискомфорт, удобно–неудобно).

2) Трансформация социальных характеристик пространства - исчезают такие различия, как половые (мужчина–женщина), интеллектуальные (умный–глупый), эстетические (красивый–безобразный), теряется социально-иерархическая значимость других людей (начальник–подчиненный, богатый–бедный). Во многих смыслах человек становится поленезависимым, не ориентированным на суждения и отношения окружающих.

«Он редко покидал свою келью, не выходил в Тринити-холл обедать вместе с другими членами колледжа, за исключением обязательных случаев. И тогда каждый имел возможность обратить внимание на его стоптанные каблуки, спущенные чулки, не застегнутые у колен бриджи, не соответствующую случаю одежду и всклоченные волосы. В разговорах за «высоким столом» он обычно участия не принимал и, в крайнем случае, отвечал на прямые вопросы. Когда его оставляли в покое, он безучастно сидел за столом, глядя в пространство, не пытаясь вникнуть в разговор соседей и не обращая внимания на еду – обычно блюда уносили до того, как он успевал что-нибудь заметить и съесть». Состояние и стратегия по отношению к другим (другому) великолепно описаны в стихотворении А. С. Пушкина «Поэту».

«Поэт! Не дорожи любовию народной.
Восторженных похвал пройдет минутный шум;
Услышишь суд глупца и смех толпы холодной,
Но ты останься тверд, спокоен и угрюм.
Ты царь: живи один. Дорогою свободной
Иди, куда влечет тебя свободный ум,
Усовершенствуя плоды любимых дум,
Не требуя наград за подвиг благородный.
Они в самом тебе. Ты сам свой высший суд;
Всех строже оценить умеешь ты свой труд.
Ты им доволен ли, взыскательный художник?
Доволен? Так пускай толпа его бранит
И плюет на алтарь, где твой огонь горит,
И в детской резвости колеблет твой треножник».

3) Происходит сужение стимульного поля восприятия пространства до значимых, референтных, обеспечивающих деятельность переменных.
Известно, что человек может воспринимать и описывать свойства того или иного объекта как со стороны самого объекта (например, «космический холод»), так и со стороны субъекта («холодок между лопатками»), человек способен «перевоплощаться» в неодушевленный предмет, увидеть его как бы «изнутри», вступать в «диалог с вещами», истолковывать их поведение с точки зрения человеческих мотивов. Иначе говоря, сознание человека спонтанно стремится к одухотворению, анимации всех объектов, с которыми он контактирует.

  

Так возникает антропоморфизация. Человек наделяет животных и растения, неодушевленные предметы и отвлеченные (высокоабстрактные) понятия человеческими свойствами – сознанием, мыслями, чувствами, волей. Так, скрипач олицетворяет (персонифицирует) свою скрипку, программист – компьютер, плотник – топор, водитель – машину. Средневековые рыцари одушевляли свой меч, моряки парусного флота – корабль. Существует религиозная персонификация мира (пантеизм, абсолютная идея, бог, универсум, мировая воля, брахман, высший разум).

Феномен антропоморфизации природы и вещей, созданных человеком (рукотворный мир, или «вторая природа») как партнеров по «общению», имеет, видимо, глубокие корни в человеческой психике. Сами способы восприятия и действия с предметами внешнего (добавим – и внутреннего) мира включают в себя «позицию партнера» по общению. Их можно рассматривать как трансрациональные протофеномены сознания человека, позволяющие ему взаимодействовать с природой «a la livre ouvert», что в переводе с французского означает – действовать без подготовки, «читать по раскрытой книге», «петь с листа».

Человек выступает в функции трансцендентного субъекта, которому истина дана «как на ладони», и он действует «как по нотам», записанным в партитуре природы. Об этом «изначальном состоянии сознания», при котором личность теряет свою субъектность и «растворяется в одухотворенном космосе», было уже много написано .

4. Трансперсональность.

В результате трансцендирования эго происходит замещение его смыслового пространства идентификаций надличностной феноменологией. У человека на фоне трансценденции эго возникает состояние боговдохновенности демиурга: «мысли льются», «идеи падают с небес»,  «Бог творит»... «Я уповаю на подсознание», – признается писатель Грэм Грин. Нередко у художника возникает ощущение какой-то внешней силы, управляющей его творческой мыслью. «Главные герои выходят из глубин нашего подсознания: когда мы пишем, оно управляет творчеством, помогает нам» (Г. Грин). «Кто-то диктует, а я записываю» (А. Шнитке).

Как пишет А. Ахматова:
А есть и такие: средь белого дня,
Как будто почти что не видя меня,
Струятся по белой бумаге,
Как чистый источник в овраге.

Творчество происходит. Не человек, не личность творит, а через человека происходит творчество. И этот процесс не только озарен таинством, мистерией творчества, но и наполнен переживанием реализации своей миссии, высшего смысла бытия в мире, исполнением предназначения.

Пока не требует поэта к священной жертве Аполлон,  
В заботы суетного света он малодушно погружен.
Молчит его святая лира, душа вкушает хладный сон,
И меж детей ничтожных мира, быть может, всех ничтожней он.  
Но лишь божественный глагол до слуха чуткого коснется,
Душа поэта встрепенется...
(А. С. Пушкин)

Ресурсное состояние жестко связано с переживанием функции трансцендентного субъекта, которому истина дана «как на ладони» и мир открыт и сущностно понятен. По С. Цвейгу, перо гения всегда более велико, нежели он сам. При этом все происходит не по твоей воле, а по «Его». Если творчество происходит, то оно «боговдохновенно», ты, твое сознание, твое эго просто являются инструментом проявления и раскрывания истины жизни. М. Пришвин отмечает: любовь и творчество требуют от человека выхода из себя, чтобы любить нечто больше себя.

Можно обратиться к биографии великого Ньютона, о котором у физиков существует твердое и единодушное мнение, что он дошел до пределов познания природы в такой степени, в какой только мог дойти человек его времени. Считается, что в его жизни в последние годы наступила трагедия. Он – который всю жизнь боролся с беспочвенным фантазированием натурфилософов, он, высмеивавший утверждения без доказательств, веривший только опыту и математике, – вдруг заговорил о силе, которая невидимо управляет движением небесных тел без посредника и которую он не в состоянии назвать конкретно! Он ввел в науку теорию, которая приписывает природе новое, необъяснимое, загадочное свойство. К чему свелась борьба с натурфилософами, которые в бессилии вынуждены были ограничиваться констатацией того, что материи свойственны магнетизм, теплота, подвижность, и не могли пойти дальше? – Она свелась к тому, что он, Ньютон, приписал ей, материи, еще одно, не менее, если не более загадочное свойство – притягивать другую материю на расстоянии!

Ньютон, как и Декарт, вводит Бога в науку, в физическую теорию. В последние годы жизни Ньютон писал сочинения о пророке Данииле и толковал Апокалипсис [11].

Он, раньше решительно возражавший против дальнодействия, теперь приписывает его Богу: «...Бог пребывает всюду, также и в вещах». «Это он является посредником между телами, он соединяет воедино составляющие мир тела...»

Человек, который на многие века утвердил в физике царство точного эксперимента и бескомпромиссность формул, конец жизни посвятил трансцендентному. Тоска, вызванная конечной и ограниченной реальностью, привела его к теологии и осмыслению духовных измерений бытия.

Многие позитивисты думают, что так угас великий разум. Однако я представляю, что к старости он возродился, обратив свое сознание от конечного к вечному, от ограниченности к свободе, от тварности к бессмертию.

Надчеловечность творчества заключается еще и в том, что творец проблематизирует нечто недоступное обычному человеку. Не зря Шопенгауэр говорил о том, что талант попадает в цель, в которую никто попасть не может, а гений попадает в цель, которую никто не видит.

  

Конечно же, термины, что здесь употребляются, весьма ненаучны. Однако вспомним, что само творчество часто проживается человеком именно как некое мистическое состояние: которого ты «достиг», «заслужил», оно с тобой «случилось».

 «Говорилось с трудом. Я глотал слова, иногда они были невнятны, не те. Помню чувства огорчения и смущения. Но внутри пульсировал восторг догадки, экстаз обладания знанием, трепет присутствия сокровенного: будто в городской сутолоке вдруг увидел божественного ангела с серебристыми крыльями.

Одновременно с этим я понимал:
– что очень и очень болен, кружилась голова, во рту было сухо, иногда все вокруг начинало расплываться, таять. Стоило огромных усилий удержаться не только в текстах, но и на ногах;
– что произносимые слова не нужны этим людям, которые собрались в этом зале. Может быть, они даже вредны многим из них. Во многих глазах я видел досадное, холодное любопытство: «Ну что он еще скажет... что он может еще сказать...»
– что я очень хочу освободиться от этого состояния. От слов, которые проносились сквозь меня, через меня. Было ощущение принуждения, будто все происходило вне моей воли, ума, личности.

И еще была твердая уверенность в том, что нет выбора. Несмотря ни на что, наперекор всему, вне всякой логики и за пределами любого благоразумия – я обязан судьбой пережить и проявить эти смыслы».  

Как мы уже указывали выше, ресурсное состояние сознания – это экстатическое или инстатическое состояние, «захватывающее» человека. В этом состоянии доминирует мотивационно-эмоциональная сфера мышления, а не рационально-логический интеллект и доминирует духовность как направленность к высшим силам личности.

Самосознание человека релевантно ощущению Демиурга. В процессе творения не столько человек создает те или иные идеи, образы, лингвокреативные (языкотворческие) символы и знаки, сколько продуктивные идеи «создают» человека – в их власти находятся увлеченные своими действиями люди. Действующая личность раскрывается как «causa sui» (причина себя). Так, личность со-творяет себя и «о-творяет» (открывает себя другому) – в моменты выхода за границы себя (в межличностное пространство) и своих возможностей (знаний, умений, способностей), представленности себя в других людях (бытие человека в другом человеке) и воспроизводства другого человека в себе.

Подлинный смысл ресурсных состояний сознания – это не столько погружение вглубь бесконечного антропокосмического, чтобы найти для себя нечто новое, – сколько постижение глубины конечного «Я», чтобы найти неисчерпаемое и обрести духовное измерение бытия.

Человек на этом пути «взращивает» в себе не только Субъекта Деятельности, но и Субъекта Мира. В любом случае происходит глубокое постижение мира, самого себя и преображение-обогащение сознания человека.

 

  Это и есть блаженство человеческой деятельности. Вообще говоря, это и есть Деятельность Человека.

Творческое состояние сознания связано с рождением всего нового и прекрасного в мире и в самом человеке, в выходе за пределы известного, за границы предустановленного, в простирании субъекта в новые пространства знаний, способностей, умений, трансперсональных переживаний.

5. Апрагматичность

Апрагматичность – непрактичность, бессеребренность, немонетарность творческих состояний сознания, их ориентированность на процесс выполнения деятельности, а не на результат.

Для творчества истинно и ценно лишь то, что происходит в процессе выполнения деятельности, какими состояниями оно наполнено, а не практическая действенность цели и результата. Более того – часто к нарисованной картине художник теряет всякий интерес, а писатель – к написанной книге, хотя в них вложено неимоверное количество энергии, жизни и времени. Часто творцу не так важно, как повлияет эвристический процесс на общественную и индивидуальную жизнь. Явные практические плоды, на мой взгляд, чужды ресурсным состояниям сознания. Само творчество и является манной небесной.
Настоящее творчество ни купить, ни продать невозможно. Творец и не променяет творчество ни на какие блага в мире. Творчество и те психические состояния, которые сопряжены с ним, являются самым высокой наградой для человека в мире. Кто был уже награжден – это знает.

Итак, феноменология творчества как процесса и состояния сознания показывает нам, что люди, которые переживают это состояние, оказываются целиком поглощенными своим занятием. Они испытывают глубокое удовлетворение от того, что делают, – и это чувство приносит сам процесс деятельности, а не его результат. Они забывают личные проблемы, видят свою компетентность, обретают опыт полного управления ситуацией.
Они переживают чувство гармонии с окружением, «расширения» себя, их навыки и способности развиваются, личность растет.

Насколько эти элементы опыта присутствуют – настолько субъект получает наслаждение от своей деятельности и перестает беспокоиться о внешней оценке, становится поленезависимым, свободным – «имеет наглость быть». Естественно, что такой опыт для человека является оптимальным. Он позволяет упорядочить случайный поток жизни субъекта, дает базовое чувство опоры: в каждый данный момент субъект может сконцентрировать все свое внимание на осознанно выбранной деятельности.

Он позволяет пережить свою глубинную миссию, судьбоносное предназначение, мгновенно забыть то, что его разрушало и было сиюминутным, наносным – грязной пеной на волнах жизни. И самое важное – в ресурсном состоянии сознания человек творит себя – не только образовывается (то есть приобретает знания, умения, навыки), но и сам образует мир: создает свое понимание, свое видение мира, проектирует и строит собственную жизнь, решает, куда идти, о чем думать, с кем взаимодействовать и общаться.

 

 

Окончание следует

 

 

Публикуется в сокращении

 

Глава 1

 

ТВОРЧЕСТВО – МНОГООБРАЗИЕ ПОНИМАНИЯ

 

Интегративная психология как целостное знание о человеке и мире, рассматривает человека в неразрывной связи с миром. Личность – это самость и микрокосм всей реальности, через сознание человека эта реальность рассматривается и преобразуется, а в ней и сам человек стремится к росту и развитию [17].

Человек это пространство интеграции различных проекций бытия, вбирающего в себя одновременно природные, социальные и культурные характеристики. С интегративной точки зрения личность выступает одновременно как единство материального, социального и духовного, то есть как природный индивид, духовно-практическое существо и социокультурный субъект [14, 17].

Под самоактуализацией мы понимаем стремление человека к возможно более полному выявлению, развитию своих личностных способностей, особенностей, потенциальности и реализацию этого стремления в жизни.
В истории философии и психологии существует множество точек зрения на природу возникновения, динамику и особенности проявления самореализации.

Античный философ Зенон говорил о физисе – силе природы, вечно побуждающей все вещи расти, а выросшие – совершенствоваться.

Николай Кузанский, немецкий философ, ученый и богослов XV века, связывал человечность с единством, что она же и бесконечность. Свойство единства – развертывать из себя сущее. Он считал, что человек обладает силой развертывать из себя все в круге своей области, все производить из потенции своего центра.

Голландский философ XVII века Бенедикт Спиноза представлял человека как естество совершенной природы. При этом, не видя препятствий к тому, чтобы постигнуть это естество, человек побуждается к соисканию средств, которые повели бы его к такому совершенству. Все, что может быть средством к достижению этого, называется истинным благом; высшее же благо – это достижение того, чтобы вместе с другими индивидуумами, если это, возможно, обладать такой природой.

Немецкий философ XVIII века Людвиг Фейербах утверждал, что миссия человека в поиске предназначения, какое человек в нормальном и счастливом случае сам избрал для себя исходя из своей природы, своих способностей и стремлений. Тот, кто сам не назначает себя для чего-либо, тот не имеет назначения к чему-либо.

      Зенон                          Н. Кузанский              Б. Спиноза                   Л. Фейербах

 С точки зрения интегративной психологии человек – чрезвычайно сложное и противоречивое существо, одновременно принадлежащее сразу многим сферам, средам и мирам.

Являясь частью природы, он выделяется из нее для собственного преобразования и роста через ее же преобразование. Являясь частью общества, он стремится в нем к постижению и развитию своей уникальной индивидуальности. Он часть всеобщей культуры, но имеет свой взгляд на ее преобразование и выделение главных ценностей, в чем проявляется его стремление к инновациям во всех сферах. Способность человека существовать и развиваться в различных областях и сферах возможна благодаря существованию сознания, которое обладает высшей степенью интеграции [16,17].

По М.М. Бахтину, человек никогда не совпадает с самим собой. Он не принадлежит к своему роду по факту рождения, он еще должен «выделаться в человека». Результатом такого самостроительства является – личность.

Русский философ Н.А. Бердяев еще в начале ХХ века утверждал: «Личность вырабатывается длительным процессом, выбором, вытеснением того, что во мне не есть мое «я». Душа есть творческий процесс, активность. Человеческий дух всегда должен себя трансцендировать, подыматься к тому, что выше человека. И тогда лишь человек не теряется и не исчезает, а реализует себя. Человек исчезает в самоутверждении и самодовольстве. Человек должен все время совершать творческий акт в отношении к самому себе. В этом творческом акте происходит самосозидание личности.

В соответствии с интегративным взглядом базовое качество сознания и личности – открытость миру, самотрансценденция, направленность на что-то иное, не являющееся им самим.

Несмотря на свою детерминированность природно-социальным миром, человек всегда выходит за свои пределы и обращен к своему демиурговому качеству в своих творческих актах. Через это обращение и я-обрящение (обращение к себе процесса нахождения я), личность проявляет свою свободу и трансцендентальность.

Способность к трансценденции как возможность «выхода» человека за пределы социальной и природной необходимости обеспечивает реальность самостоятельного выбора им варианта поведения, деятельности, эмоционального и интеллектуального реагирования в различных ситуациях, то есть свободу. <…>

Совершенно был прав М.К. Мамардашвили, считая, что все философские утверждения, содержащие термин «человек», всегда имеют в виду возможного человека, который никогда не есть какое-то предшествующее или будущее состояние, а всегда актуальное состояние, хотя и несводимое ни к какому из существующих.

«Человек создан этой средой, и ...существование его в этой среде – проблематично в том смысле, что эта среда не может существовать, воспроизводиться и продолжать свое существование сама собой. Она должна в каждый момент дополняться воспроизводством какого-то усилия со стороны человека. Без этого мир умирает. Чтобы воспроизводился сложный мир, должно воспроизводиться сложное усилие саморазвития, то есть капиталовложения в себя, в свои способности, деяния, воображение, мышление» [21].

И результатом такого капиталовложения является уже «новый» человек, «...не наличный человек, а тот возможный человек, который может сверкнуть на какое-то время, промелькнуть, установиться в пространстве некоторого собственного усилия», трансцендирующего усилия, которое представляет собой «...способность или готовность расстаться с самим собой, каким он был к моменту события, расстаться со слепившейся с ним скорлупой. ...Личностное – это всегда трансцендирующее,... в личностных структурах содержится вообще тот резервуар развития, который есть в истории».

Поэтому человек – «единственное существо в мире, которое находится в состоянии постоянного зановорождения, и это зановорождение случается лишь в той мере, в какой человеку удается собственными усилиями поместить себя в свою мысль, в свои стремления, в некоторое сильное магнитное поле, сопряженное предельными символами» [Там же].

Самоактуализация - это стремление личностно расти и развиваться. Человек стремится к постижению сути мироустройства, а главное – собственной сути и собственного предназначения.

Качественно отличительным признаком самоактуализированной личности является способность и интенция творить. Именно неистовый поиск, нахождение и присутствие такой личности в творческих, эвристических (расширенных, потоковых, ресурсных) состояниях сознания, выделяет его из основной массы людей.

Суть современного общества такова, что появляется определенный «социальный заказ» на творческую личность, на человека, способного самостоятельно ставить перед собой объективно-значимые цели, задачи, предлагать нестандартные и эффективные решения.

Проблема творчества издавна волновала человечество. Она является актуальной и в настоящее время в силу своей таинственности, нераскрытости, гносеологической трудности. Истоки и пути человеческого творчества неисповедимы. Мы полностью согласны с Д.В. Ушаковым, который пишет: «Возможны ли законы, позволяющие описывать творчество?  

      М.М. Бахтин                Н.А. Бердяев          М.К. Мамардашвили         Д.В. Ушаков

 Если мы понимаем творчество как процесс, результат которого не выводим из исходного состояния, то кажется, что на этот вопрос следует дать скорее отрицательный ответ. Ведь с помощью законов может быть описана только регулярная, воспроизводимая и, следовательно, детерминированная связь явлений, в которой следствия выводимы из предпосылок» [31]. Творчество обладает качеством эзотерического знания, то есть знания тайного, внутреннего, личностного, непонятного для других, скрытого, не имеющего вербальных форм выражения на уровне его процессуального исполнения. 

Среди многообразных качеств человеческого сознания, наиболее интригующей и загадочной является его способность к творчеству – к приобретению принципиально нового знания о человеке, окружающем его мире и способах его преобразования, знания, которым не располагали предшествующие поколения, которое надо добыть, а не получить в готовом виде от своих предшественников и современников.

На мой взгляд, никто и никогда не сможет уверенно утверждать, что же движет процессом творчества и как оно происходит на самом деле. И часто сказанное слово, уже ложь, когда опредмечивается такой сложный феномен. И в этом еще весь шарм вызова. Непосильность всегда притягивает человеческий характер.

Творчество является не только психологически значимым. Оно значимо социально, экономически и даже эволюционно, так как прогрессивное движение человечества напрямую связано с творческим процессом и с людьми, которые созидают новое. Именно неутомимая жажда творчества ведет к развитию не только индивидуальной личности, но и способствует прогрессу общества в целом, становлению человеческой культуры. В свою очередь продукты эвристической деятельности в виде произведений культуры или высоко художественной окристаллизованной духовности снабжают людей новой силой, освещающей путь человечества к новым горизонтам, к истине и совершенству.

В отечественной и зарубежной психологии существуют различные мнения относительно качеств, присущих творческой личности. Исследователями подчеркивается, что рассматривать деятельность творца в отрыве от его личности немыслимо, так как «какие бы произведения художественного творчества мы ни взяли, они всегда согреты индивидуальными переживаниями, чувствами, размышлениями: они всегда воплощают в себе всю полноту внутреннего мира человека» (В. И. Андреев, 2006), и, следовательно, результаты творчества опосредованы не только характером творческого процесса, но и самой личностью творца.

Творческую личность изучали отечественные и зарубежные психологи: С.Л. Рубинштейн, В. И. Андреев, Д. Б. Богоявленская, Н. И. Кругликов, А. Н. Лук, И. М. Розет, М. Арнаудов, П. Вайнцвайг, К. Тейлор, Э. Торренс, Л. Холл и др.

С.Л. Рубинштейн    П. Вайнцвайг     Д.Б. Арнаудов         И.М. Розет             А.Н. Лук                                                                                      

В числе свойств, отличающих творческую личность, выделяют следующие:
1. Перцептивные особенности (необыкновенная напряженность внимания, восприимчивость, впечатлительность), интеллектуальные особенности (интуиция, фантазия, выдумка, дар предвидения, обширность знаний), характерологические особенности (уклонение от шаблона, оригинальность, упорство, высокая самоорганизация, колоссальная работоспособность) (Я. А. Пономарев);
2. Доминирующая роль познавательной мотивации, исследовательская творческая активность, выражающаяся в способности к обнаружению нового, в постановке и решении проблем; возможности достижения оригинальных решений, возможности прогнозирования и предвосхищения, способности к созданию идеальных эталонов, обеспечивающих высокие эстетические, нравственные и интеллектуальные оценки (А. М. Матюшкин);
3. Интеллектуальная активность, интегрирующая в себе умственные и мотивационные факторы (Д. Б. Богоявленская);
4. Зоркость в поисках проблем, способность к свертыванию длинной цепи рассуждений, «боковое» мышление, цельность восприятия, готовность памяти, гибкость мышления, способность к оценочным действиям, легкость генерирования идей, беглость речи, способность к доработке, легкость ассоциирования, наличие чувства юмора (А.Н. Лук);
5. Мотивационно-творческая активность в органическом единстве с высоким уровнем творческих способностей (В. И. Андреев);
6. Способность совершать действия, выходящие за рамки обычных явлений, но не противоречащие законам природы, наличие чувства грядущего, богатство фантазии и интуиция, интерес к новому и необычному (П. Торренс);
7. Независимость и самостоятельность, склонность к риску, активность, любознательность, неудовлетворенность существующим, нестандартность мышления, готовность принимать решения, стремление к признанию, внутренняя мотивация, готовность к росту (К. Тейлор, Э. Роу);
8. Способность замечать и формулировать альтернативы, проявлять фантазию, умение ставить вопросы и избегать поверхностных формулировок, упорство, независимая позиция, готовность к риску, хорошее чувство юмора, активный интерес к изучаемой проблеме (А. Матейко);
9. Стремление к самореализации, поглощенность делом как призванием, аутентичность личности, уверенность в своих силах, инициативность и гибкость, критичность и высокая степень рефлексии (А. Маслоу);

      Э. Роу                П.Торренс        В. И. Андреев   Д.Б. Богоявленская     А.Маслоу  

 Для кого-то творчество – это «осенение свыше», и существует объяснение, будто Господь творит руками и умом человеческим.

Для кого-то – это исключительный природный дар, кто-то представляет творчество как особое состояние сознания.

Но не существует единственно правильного объяснения сущности творческого процесса. В психологической, философской, педагогической литературе можно встретить различные определения понятия творчества. Гегель считал, что творчество – это диалектическое саморазвитие субъекта. По мнению американского ученого П. Хилла, творчество «...можно определить как успешный полет мысли за пределы неизвестного. Оно дополняет знания, способствуя созданию вещей, которые не были известны ранее».
Известный российский философ А. Матейко считает, что сущность творческого процесса заключается в реорганизации имеющегося опыта и формировании на его основе новых комбинаций.

В трактовке психолога Я. А. Пономарева творчество рассматривается как «взаимодействие, ведущее к развитию» (1976). Творческий акт, включенный в контекст интеллектуальной деятельности, рассматривается Я. А. Пономаревым также через призму соотношения осознанных и неосознаваемых механизмов по следующей схеме: на начальном этапе постановки проблемы проявляет активность сознание, затем на этапе решения – бессознательное, а отбором и проверкой правильности решения на третьем этапе занимается сознание [22].

Именно способность личности к творчеству как процессу, имеющему определенную специфику и приводящему к созданию нового, по мнению Н. Ю. Хрящевой (2000), является важным условием успешного самовыражения и адаптации личности в современном мире. При этом внутренним ресурсом, потенциалом, обеспечивающим этот процесс, является такое свойство личности, как креативность.

Еще Л. С. Выготский (1997) писал, что «кроме воспроизводящей деятельности, легко в поведении человека заметить и другой род этой деятельности, именно деятельность комбинирующую или творческую...» В результате экспериментальных исследований среди способностей личности была выделена способность особого рода – порождать необычные идеи, отклоняться в мышлении от традиционных схем, быстро разрешать проблемные ситуации. Такая способность была названа креативностью (творческостью) (Туник, 1997). Креативность проявляется в быстроте, гибкости, точности, оригинальности мышления, в богатом воображении, чувстве юмора, приверженности высоким эстетическим ценностям, умении детализировать образ проблемы. Существенным условием актуализации этой способности являются самообладание и уверенность в себе. Креативный человек способен быть участником, субъектом процесса перемен, отказываться от фиксированных представлений о порядке вещей и событий, воспринимая актуальное положение дел и тем самым создавая условия для всестороннего проявления и реализации своих возможностей (Хрящева, 2000). Все это позволяет говорить о важной роли именно творческой активности личности в процессе социализации в изменчивом мире.

Механизм творческого акта состоит, по мнению Д. Н. Завалишиной, в «выходе за пределы» исходного уровня психического обеспечения деятельности, в преобразовании ситуации, в подключении (или специальном формировании) новых «пластов», «планов» психической организации субъекта. В результате продуктивный процесс становится многомерным, гибким.

Г.Гегель              Я.А.Пономарев      Н.Ю.Хрящева      Л.С.Выготский   Д.Н.Завалишина

 З. Фрейд творческую активность считал результатом сублимации, смещения полового влечения на другую сферу деятельности: в результате творческого акта лежит всегда опредмеченная в социально-приемлемой форме сексуальная фантазия.

Э. Фромм психологические механизмы рассматривал исходя из понимания креативности как способности удивляться и познавать, умения находить решения в нестандартных ситуациях, нацеленности на открытие нового и способности к глубокому осознанию своего опыта.

Английский исследователь М. Генле считает творческим такое решение, когда его новизна обусловлена отражением некоего аспекта гармонии в природе.

Р. Ассаджиоли рассматривал творчество как процесс восхождения личности к «идеальному Я», как способ ее самораскрытия. Одним из основных психологических механизмов самораскрытия творческого процесса является позитивное переструктурирование своего опыта. Динамика самораскрытия творческого процесса: интуиция, вербализация, формализация.

К сожалению, творчество как процесс в современной психологии в основном рассматривается только как одно из условий саморазвития и совершенствования, нравственного достоинства, «вершина духовной жизни человека». Анализ только позитивных сторон творчества приводит к идеализации этого процесса. Как любой процесс, творчество имеет также и множество негативных, деструктивных элементов. Полноценный, интегративный анализ предполагает раскрытие не только положительных (светлых) сторон творческой деятельности, но и ее застоя (сумерков) и деструктивности (темной стороны, изнанки).

Рождение нового связано с нарушением привычной системы упорядоченности. Кто сказал, что творец, вышедший за пределы исходной системы знания, понимания, восприятия, представления, должен быть обязательно «на вершине духовного развития». Он может очутиться на космическом дне одиночества, покинутости и отчаяния.

Традиционно понятием «творчество» («креативность») обозначают создание нового и культурно-значимого продукта, обнаружение нового в постановке и решении проблем (Гилфорд, 1967; Торренс, 1966; Матюшкин, 1972).

В российской психологии общепринятым является определение творчества как деятельности, порождающей нечто качественно новое и отличающееся неповторимостью, оригинальностью и общественно-исторической уникальностью. Неважно, в каком виде творчества это проявляется: научном, техническом, художественном и др.

Многие авторы в современной психологии и философии, таким образом, в основном относятся к творчеству как состоянию исключительному, как результату особого дара и уникальности человека.

Мы должны констатировать, что человек экзистенционально предопределен творить и любой миг его жизни – это творение реальности, ее семантическое реконструирование.

И человеческое пребывание, «бытие в мире», главным и определяющим образом связано с творчеством самого сознания человека: творением реальности.

Не тварность человека – базовая характеристика, а «творность» – творчество в мышлении, эмоциях, поведении – в игре, учебе, труде – в спорте, искусстве, научном познании, языковой практике. Более того – творчество выступает основой жизни, фундаментальным признаком функционирования и развития любых живых систем. Человек не только творит мир, но и себя в мире.

Наибольшие достижения теории творчества могут быть связаны с интегративными исследованиями на стыке различных парадигм психологии, философии, лингвистики, искусства и физики. Именно их сплав и может дать наиболее продуктивное решение данной проблемы.

Мы согласны с точкой зрения A.B. Брушлинского, который не выделяет креативность как особое психическое образование и считает ее основным признаком всякого мышления.

     З. Фрейд           Э.Фромм       Р. Ассаджиоли       А.М.Матюшкин   A.B.Брушлинский

 Мышлению, обусловленному предметной деятельностью, он отводит доминирующую роль в творческом процессе. «Всякое мышление хотя бы в минимальной степени всегда есть искание и открытие существенного, нового (нового для данных конкретных индивидов), и поэтому оно всегда является в той или иной мере продуктивным, творческим, самостоятельным» [2].

Человек экзистенционально обречен на свою «творность» – процессуальное творение реальности в ощущениях, эмоциях, образах, символах, знаковых системах.

Самая главная игра человека – это игра сознания и реальности. И человеческое сознание входит в структуру мира (в сферу бытия человека), и объективированное бытие вливается во внутренний мир человека. Творчество всегда является процессом сложных объективно-субъективных отношений между человеком, его состоянием и объектами творчества – как единство познания и преобразования.

Вне сомнения, реальность всегда субъективна и рождается из взаимодействия человека с опредмеченной (предметной) средой на когнитивном уровне (познание, интроспекция, рефлексия), эмоциональном (вчувствование, олицетворение, анимация) и моторно-поведенческом (освоение мира и себя самого через двигательные действия).

Творчество, вне сомнения, имеет объективный характер в том смысле, что в нем проявляется реальный мир материальных, социальных и духовных явлений, задач, общественных потребностей, и во многом творчество стимулируется, запускается социальным заказом.

Одновременно с этим эксперименты гипостимуляционными и гиперстимуляционными методами, индуцирующими измененные состояния сознания, показывают, что демиургово качество человека может быть достаточно индифферентно к самой предметной реальности, даже к таким базовым характеристикам, как пространство и время.

Сознание – активное, открытое, целостное, саморазвивающееся неструктурированное пространство энергии, способное наполнять внутреннюю и внешнюю реальность смыслом, отношением, переживанием и действием.
Сознание творит факт нашего существования в каждый момент жизни.

В конце концов, неважно, присутствует реальная предметная реальность или нет. И при этом социум и материальная реальность важны, но личность творящая – важнее. Мы можем привести тому тысячи примеров, но приведем только беседу Ньютона с Кондуитом (личным биографом).

Кондуит: Не могли бы вы вспомнить, как изготавливали ваш телескоп?
Ньютон: Я сделал его сам.
Кондуит: Где же вы взяли инструменты для этого?
Ньютон: Я сделал их сам – если бы я ждал, что кто-то сделает за меня инструменты или еще что-нибудь, я бы никогда ничего не создал... [11]

 

 

Продолжение следует.

Внутренняя работа это не только закрепление правильных качеств и высоких нравственных норм  – это воздействие на реальность, на людей, на отношения между ними. Воздействие, вполне конкретное и ощутимое. Единственная особенность – это задержка результатов во времени, что свойственно всем явлениям материального мира.

Такие процессы далеко не всегда  идут прямолинейно, в их основе, как правило, лежат глубоко опосредованные взаимосвязи, находящиеся в более высоких пространственных измерениях (Тонком мире). В них принимают участие, как энергии сознания, так и пространственные энергии, взаимодействие которых и рождает различные виды творчества. Это  пока осознается далеко не всеми, но есть предпосылки, что ситуация изменится, когда будут предприняты дальнейшей попытки исследования механизма этого явления.

  

Как фотон, и Свет не имеют массы покоя, так и жизнь не существует вне творчества. Творчество – это форма существования жизни, средство построения Нового мира и внутренняя работа – способ  реализации этой задачи.

Внутренняя работа должна быть постоянным и нескончаемым творчеством. Без него все превращается в очередную фикцию, в  фарс, в бутафорию, в «потемкинские деревни»…

 

 Мы видим, что многие рериховцы абсолютно не настроены что-то менять. Их вообще не интересует концептуальная проблематика.  Их больше волнуют внутрирериховские мероприятия. А то, в какую канву эти мероприятия ложатся, это проблема начальства. Примерно так думает среднестатистический рериховец.

А начальство, судя по его действиям, находится в состоянии полной нерешительности и занято созданием положительного образа своим действиям. В каждомих выступлении, посте, высказывании лейтмотивом звучит мысль, что все делается правильно, все хорошо, все идет как надо…  Ни одного слова о том, что для возвращения Наследия нужны более решительные и адекватные меры, что внутренняя работа и ее новое понимание – это первое, что сейчас необходимо, не находят в их сознании ни понимания, ни отклика…

Они не могут посмотреть на происходящее со стороны, они крепко интегрированы в это пространство и не в состоянии оттуда выйти, чтобы увидеть всю картину целиком. Та активность (а точнее игра в активность), которая как бы действительно существует, не имеет необходимой энергетики для реального одухотворения  внутренних процессов, она слаба и поверхностна.

   

Творчество – это своеобразный философский камень РД, тот необходимый ингредиент, который превращает простую деятельность в эволюционную, это эликсир жизни, это ветер, наполняющий энергией паруса перемен. Без него все теряет смысл, т.к. превращается в формализм и рутину.  Многие из прошлых наработок были бы уместны и приемлемы сегодня, если бы они не позиционировались, как основные и главные, заменяя внутреннюю работу, т.к. именно внутренняя работа формирует нового человека и создает Новый мир.

Самое страшное, что большинство охотно соглашается с такой подменой, т.к. внутренняя работа это большой труд, которая требует гораздо большего напряжения, в то время, как внешняя, включая ее самые лучшие образцы, намного привычнее и проще. Для нее уже проложены ментальные пути, ей не нужны новые пространственные русла, ее работа протекает в более низких сферах, чем внутренняя, что делает ее более легкой и простой.

  

Пока мы находимся в плену самообмана и подмен, смешно говорить о пользе нашей работы. По большому счету ее нет. Есть трафареты и старые лекала, попытки выдать устаревшие подходы – за новые, утратившие свое значение – за актуальные и современные. Но если нового нет, то нет изменений, нет движения, нет качественных сдвигов, которые приближают к Новому миру, к новым шагам в этом направлении.

Поэтому попытки сегодняшней активности, это «кальки» старых форм работы – без креатива, без неожиданных ходов, без новых интересных решений… Самоуспокоенность, следование привычным и потерявшим актуальность форматам  – это одна из главных проблем современного РД.

Пока команде рериховского корабля не удается «поймать» ветер в паруса, почувствовать новую роль внутренней работы, т.к.такая задача не внесена в рериховскую повестку и все заняты тиражированием старых форм работы, в полной уверенности, что чем больше мероприятий проведут, тем правильнее будет курс судна. И, что самое поразительное, такая «логика» всех устраивает. Хотя должно быть понятно, что это разноплановые процессы, отличающиеся и по масштабу и по своим целям.

  

Существует мнение, что Новый мир, это новая форма социальной жизни. На самом деле это побочное и второстепенное явление, по отношению к эволюционному движению, т.к. именно внутренние процессы, трансформация сознания являются целью эволюции и основой построения Нового мира.

Новый мир – это новое сознание, новые духовные приоритеты человека. То, что его окружает,  это всего лишь декорации, интерьер в пространстве которого происходит внутренняя работа по преображению природы человека. Именно она должна быть в фокусе нашего внимания. Именно она является ядром эволюции и целью наших общих усилий.  

 

 В современных условиях много говорится о значении творчества в «информационной цивилизации», однако сам феномен творчества недостаточно осмыслен теоретически, в том числе и в философских аспектах. Поэтому рассмотрение философско-теоретических основ понимания творчества в свете идей одного из крупнейших философов России XX века С.Л. Франка представляется весьма актуальным. Данная тема представляет интерес и в связи с тем, что в многочисленных трудах, посвященных философии С.Л. Франка (в том числе, и в философско-энциклопедических статьях), почти не обращается внимание на его концепцию. Однако, с нашей точки зрения, именно категория (а не просто термин) «творчество» занимает центральное место в большинстве его философских концепций, раскрывается достаточно глубоко и разносторонне. Более того, С.Л. Франк собирался написать специальную работу «Философия творчества». Можно также отметить, что и там, где философ не говорит прямо о «творчестве», например в ключевой своей теме о «непостижимом», его концепция духовного «постижения непостижимого» представляется нам именно гносеологической моделью творческого акта. Таким образом, раскрытие темы творчества как центральной в философии С.Л. Франка обладает определенной новизной в исследованиях как философии творчества в целом (учитывая оригинальность его концепции), так и самих философских идей С.Л. Франка.

Отметим, что значительный интерес к философии творчества характерен для русской идеалистической философии конца XIX - начала XX веков, которую иногда называют «серебряным веком» русской философии. Эта линия начинается с В.С. Соловьева. Как показывает в своей статье И.В. Кожухов, проблема творчества занимает важное место в философии «всеединства» - человек должен стремиться к реальному воплощению всеединства всего сущего в своем творчестве. Поэтому, основываясь на идеях христианской антропологии, В.С. Соловьев предлагает оригинальную концепцию «свободной теургии», оказавшую влияние на Н.А. Бердяева, С.Н. Булгакова, П.А. Флоренского¹.

        В.С. Соловьев            П.А. Флоренский        Н.А. Бердяев            С.Н. Булгаков

 В «Критике отвлеченных начал» (1880 г.) В.С. Соловьев пишет: «...организация всей нашей действительности есть задача творчества универсального, предмет великого искусства - реализации человеком божественного начала во всей эмпирической природной действительности, осуществления человеком божественных сил в самом реальном бытии природы - свободная теургия» [2, с. 743].

Поскольку С.Л. Франк является одним из наиболее значимых последователей идей «всеединства» В.С. Соловьева, то понимание творчества как силы, объединяющей бытие, преодолевающей всякую ограниченность и изолированность, получило развитие и в его философии, дополнившись целым рядом новых аспектов. В период с 1900 по 1930 г. С.Л. Франк обращается к теме творчества, прежде всего, в его социальном, антропологическом и культурном аспектах, рассматривая его как борьбу за «дальнее», т.е. за высокие духовные идеалы², как альтернативный механическому и нигилистическому революционаризму путь любви и созидания³, как процесс преемственности и укорененности в высшем⁴. При этом понятие «творчество» оказывается ключевым в осмыслении истории и общественной жизни.

Специально к проблематике творчества С.Л. Франк обращается дважды. В своих записках 1942-1944 гг. («Мысли в страшные дни») к вопросам творчества он переходит от рассуждений о вере и любви к Богу, об Отце в христианской святой Троице как «творческой Первооснове» и «Непостижимом», о Сыне как его «выражении и воплощении» и Святом Духе, понимаемом как всепроникающее животворящее начало. При этом творчество через аналогию с музыкой (творческий замысел композитора - музыкальная ткань, звуки - общее музыкальное настроение) признается «основной структурой всего бытия». Проблематика творчества выходит на первый план, причем в этих записях дважды (17.04.1943 г. и 2.07.1943 г.) даже имеются планы задуманной С.Л. Франком специальной работы по философии творчества. Однако эти планы реализуются лишь частично, в вышедшей уже в 1956 г. в Париже книге «Реальность и человек. Метафизика человеческого бытия»(написана до 1950 г.). Пожалуй, главной чертой рассмотрения философских проблем творчества С.Л. Франком является четкий онтологический подход к ним. Творчество рассматривается в его отношении к основным характеристикам бытия и места в нем человека. Именно через творчество определяется основная структура бытия, характер его развертывания, понимание Бога и человека, их отношений. Выделим основные особенности подхода С.Л. Франка к этим вопросам.

В размышлениях С.Л. Франка творчество, прежде всего, выступает в качестве условия, основы, сущности, определяющего фактора структуры бытия. Оно находится как «начало» на грани бытия и небытия, осуществляет переход из небытия в бытие, «будучи условием бытия, логически (онтологически) предшествует бытию»⁵.Итак, творчество, согласно С.Л. Франку, начало и источник бытия: «Основа бытия - творческое воплощение, самореализация творческой силы, ее самообнаружение как выражение себя воочию, в мире» [6, с. 350]. «Творческое начало» мира приводит, как считает С.Л. Франк, к «идее Бога». «Сущность бытия - творчество, воплощение. Это предполагает творческое первоначало...» [6, с. 351]. Наконец, С.Л. Франк пишет об «основной структуре всего бытия: творческое начало - выражение - воплощение - влияние»⁶. Таким образом, категория «творчество» оказывается центральной для философской метафизики С.Л. Франка. Через нее понимаются основные определения бытия и само его существование (появление); вводится идея Бога и формулируется отношение к миру.

Ключевой характеристикой процесса творчества в бытии является «воплощение», «выражение». «В этом процессе выражения, - полагает С.Л. Франк, - вся тема бытия» [6, с. 384]. «Загадочность» самого понятия «выражение» С.Л. Франк связывает с переходом от «незримого» к «зримому», с «жизнью» вообще, как выхождение за пределы себя, осуществлением себя в другом, творческим формированием материала, «воплощением» духа в «зримом» бытии, экстазом. Но не всякое «выражение» как «воплощение духовного явления» является «творчеством», которое «есть выражение не личного существа творца, а более широкой сверхличной реальности, проводником и глашатаем которой служит творец». Так, даже самая субъективная лирика «не личностна, а «сверхличностна» и «выражает общечеловеческое и общеонтологическое»⁷. Но главное, творчество, понятое как основа и источник бытия, как процесс воплощения духовного начала, приводит к проблеме Бога.

Творчество «стоит на пороге между вечностью и временем»⁸, является проявлением «дуновения вечности - активного действия вечности во временном течении.»⁹, т.е выступает проводником Божественной воли, так как в нем «мы касаемся чего-то трансцендентного бытию»¹⁰. В понимании С.Л. Франком Божественного, сверхъестественного, мирового творчества имеются следующие специфичные для него моменты.

Прежде всего, творение мира понимается не как единовременный (довременной) и завершенный акт, а как постоянный и непрерывный процесс. Ссылаясь на идеи «творческого порыва» А. Бергсона и «органической структуры материи» А.Н. Уайтхеда, С.Л. Франк считает «безусловно правдоподобным» вывод о том, что мир «беспрерывно творится»11.

 

                  А.-Л. Бергсон                                              А.Н. Уайтхед

  Эта идея связывается с мыслью о необходимости творчества для сохранения бытия, о творческом начале консерватизма, противостоящего силам разрушения: «начало консерватизма, .. .само есть творческое начало»¹². С.Л. Франк отмечает, что «стационарность, пребывание в старом состоянии есть тоже итог непрерывного творческого усилия»¹³. С непрерывным творением Богом бытия связываются еще несколько важных характеристик творчества в философских размышлениях С.Л. Франка. Наиболее своеобразно и специфично для его взглядов положение о том, что всякое (в том числе, и Божественное!) творчество есть труд, преодоление, усилие, драма. Именно из трудностей воплощения Бога в мире С.Л. Франк выводит его неполноту и несовершенства. Философ пишет: «На вопрос - почему мир несовершенен, почему воплощение трудно, - ответа нет; Бог во всяком случае не всемогущ, в том смысле, что ему сразу удавалось бы сполна все, он пробует, совершенствуется подобно художнику. Драма мирового бытия - драма творчества!» [6, с. 351]. Собственно и непрерывность, постоянное продолжение Божественного творчества, С.Л. Франк связывает не только с Божественной волей, но и со сложностью процесса творчества. Свою позицию С.Л. Франк выражает четко: «Бог продолжает, как всякий творец, мучиться над миром (Голгофская мука Христа! В этом ее смысл!), стараться его улучшить - продолжает творить» [6, с. 392-393]. Это - очень своеобразная и существенная черта философии творчества С.Л. Франка. Дело в том, что в философско-богословской мысли соперничают две концепции «творения» - как целенаправленного созидания и как спонтанной эманации, т.е. «истечения» от творца продукта творения, подобно истечению лучей света от солнца (пример Платона). Соответственно, по С.Л. Франку, Бог не только не пассивный Абсолют, испускающий из себя бытие, но и «в обычном смысле не "всемогущ" т.е. не может чисто произвольно "творить" все, что угодно». «Творчество, даже абсолютное, то есть Божье, есть трудное дело, оно не сразу удается, носит драматический характер усилия, старания, борьбы с препятствиями и косностью.» - такова ключевая идея С.Л. Франка [6, с. 392].

С идеей о творчестве как трудном действии, как преодолении сопротивления его материала связана еще одна интересная идея - определенной согласованности особенностей материала творчества с его характеристиками. Так, несовершенство мира, его грехопадение, наличие зла С.Л. Франк объясняет тем, что «материал» «несовершенен и противоборствует разумной творческой воле к осуществлению идеала». Поэтому «творчеству Божию присущ драматический, агонистический характер, момент борьбы, преодоления низшего высшим, бунта и упорства низшего» [6, с. 354].

Творчеству как оформлению бытия, по мнению С.Л. Франка, препятствует «упорство бесформенности, или косность», сопровождающееся энтропией и «порчей всего оформленного»¹⁴. Однако С.Л. Франк не ограничивается косным и деструктивным образом «материала» для творчества, но диалектически раскрывает и его иные стороны. Отмечая в бытии возникновение противостоящих творчеству «сил разрушения», являющихся следствием «косности, бессилия творить»¹⁵, а также рассматривая энтропию как общий закон вырождения всех творческих порывов в бытии¹⁶, он отмечает и противоположный аспект.

С.Л. Франк обращает внимание на то, что материал творчества не является абсолютно чуждым и всецело противостоящим творческому воздействию или совершенно пассивным¹⁷. По С.Л. Франку, не нужно мыслить препятствие или среду «чисто (абсолютно) внешними творческому порыву», творчество понимается как драматическое «самоопределение», саморазвитие Абсолютного, расчленившегося на «Бога» и «материю»¹⁸, подобно разделению на Бога и природу у Я. Беме. При этом С.Л. Франк не только говорит об определенном единстве творца и материала творения, но подчеркивает восприимчивость материала к творчеству и «даже» - позитивное влияние материала на возможности творчества, поскольку творчество, в его понимании, является проявлением «основной тенденции всего сущего "воплощаться',' то есть осуществляться в ином» (в творчестве - даже в «материи», «плоти»). С.Л. Франк пишет: «Но даже простой материал не пассивен, и, осуществляясь в материале, дух подчиняется ему, усваивает его, облекается в его закономерность, то есть обогащается и преобразуется» [6, с. 386]. Особого внимания заслуживают два специальных плана рассмотрения философских проблем творчества, составленные С.Л. Франком соответственно 17 апреля 1943 г. и 2 июля 1943 г.

В первом варианте С.Л.Франк пишет о «наметившемся» замысле написать «Философию творчества» в виде серии небольших критико-конструктивных «метафизических очерков» и выделяет три темы, которые должны входить «в состав философии творчества». Характерно, что как все записи за этот день посвящены идеям изменения законов природы «на пути космической эволюции, то есть творчества», так и проблематика философии творчества связывается здесь, прежде всего, с естественно-научными вопросами. Это: 1) «доказательство свободы», т.е. критика детерминизма (который С.Л. Франк рассматривает именно как механистический, «лапласовский» детерминизм, отождествляющий причинность с бессмысленной неизбежностью); 2) «доказательство реальности силы», связываемое с критикой общей теории относительности А. Эйнштейна, понимаемой как «попытка без остатка свести физику к геометрии, т.е. отрицание субстратности, качественной определенности, внутренней активности природы» (здесь С.Л. Франк близок к древнегреческому пониманию природного субстрата не как мертвой и косной латинской «материи», а как «стихии», бродящей как дрожжи, «закваски» бытия - «хиле» (hyle); 3) тема «сотворение мира»; понимается как обоснование не только «необходимости начала мира», но и его непрерывного продолжающегося творчества, в котором участвует и человек. Также отмечаются проблемы несовершенства и зла, прогресса и регресса.

В целом, в данном наброске основных тем философии творчества С.Л. Франк критикует сциентистско-редукционистский, позитивистский, формально-математический («материя исчезла, остались одни уравнения») подход к пониманию природы и ее материальной составляющей, защищая подход к бытию как к живому, внутренне активному, многокачественному и полному порождающих сил, связанному с высшим духовным Божественным началом.

Можно сказать, что С.Л. Франк присоединяется к традиции русского диалектического идеализма, соединяющего в метафизике всеединства материю (природу) и Дух, оживотворяющего и одушевляющего, делающего активным и созидательным и материальное бытие. Таким образом, творчество связывается с внутренней активностью, порождающим потенциалом Бытия (в отличие от Н.А. Бердяева, противопоставляющего бытие и творчество).

Второй вариант плана предполагаемого сочинения о творчестве также рассматривает его в естественнонаучном контексте (кстати, в отличие от основного текста «Мыслей в страшные дни», в котором творчество рассматривается в основном с религиозно-философских и метафизических позиций). План С.Л. Франка выглядит следующим образом: «1. Шаткость мирового бытия». С.Л. Франк отрицает идеи вечности, устойчивости и неизменности мира, но здесь - не с позиции наличия внутренних созидательных сил в мироздании, а с противоположной - имманентности миру «рассеяния, регресса, умирания», причем привлекает в подтверждение этого положения новые естественнонаучные концепции («закон энтропии, разложение материи через лучеиспускание, расширение (лопание) мира»). В мире всегда присутствует «тенденция изнашивания», ослабления в нем всех творческих порывов, проявления «закона лени», инерции как косности. Теперь (в отличие от первого варианта) С.Л. Франк обосновывает не активность мира, а, напротив, его непрерывную деградацию. Но именно это и служит основанием следующей позиции: «II. Отсюда - необходимость творчества». Эту необходимость С.Л. Франк также обосновывает физической концепцией возникновения мира в некоем конечном прошлом времени (концепция «Большого взрыва»), доказывающей его сотворение Богом («невозможность случайного возникновения»). Затем С.Л. Франк выводит «имманентность творческих сил» в мире из «нелепости» мысли о том, что «Бог сотворил идеально совершенный, но неустойчивый и разваливающийся мир», а также определяет две формы этих сил: 1) энергию охранения, консерватизм, понимаемую тоже как творческую силу, противостоящую разрушению; 2) положительное творчество. В этой связи С.Л. Франк считает необходимым трансформировать аристотелевский дуализм пластичной материи и активной духовной формы в более напряженный и драматический дуализм разрушительных и созидательных сил. «III. Теория творчества». Здесь перечисляются основные, по мнению С.Л. Франка, вопросы философской теории творчества. Это его соотношение с причинностью (как и в предыдущем  плане), условия творчества («целестремительность - сверхвременное единство, будущее в составе настоящего (Бергсон)»). Вводятся понятия «порочный круг» «как первичная категория действия» и «возрождение телеологизма». Таким образом, С.Л. Франк отмечает направленность мирового развития, наличие в нем целесообразности, влияние потенциального будущего на настоящее (близко к современным идеям синергетики об «обратной причинности»).

 

 С.Л. Франк снова подчеркивает «драматизм» в идее Бога («Бог творит, борясь»), а также двойственность в отношениях Бога и мира и отмечает, что проблему единства и двойственности Бога и мира снимает «трансцендентная логика». «Двуединство первее единства и множественности», - утверждает философ. Все это очень важные для философии творчества идеи, лежащие в основе гносеологических идей С.Л. Франка. Наконец, в пункте IV своего плана С.Л. Франк выделяет проблему идеального и реального, соответствующую платонизму и аристотелизму, соотнося ее с Божественным покоем и творчеством «в здешнем мире» и отмечая необходимость сочетать в «теории духовно-нравственной жизни» оба эти начала.

Далее С.Л. Франк намечает еще ряд тем. Прежде всего, это «Теория творчества, как выражение». Проблему «выражения» как выхода за ограниченные пределы, выражения в другом, С.Л. Франк, вообще, считает одной из ключевых для понимания творчества. Эта проблема связывается им с сущностью «слова и искусства» (очевидно, в плане воплощения духовного в некотором материале), а также с любовью. Хотя С.Л. Франк не написал планировавшуюся им работу о философии творчества, часть идей, содержащихся в рассмотренных нами записках «Мысли в страшные дни» 1942-1944 гг., нашла выражение в подготовленной им к печати и вышедшей после его кончины, в 1956 г., в Париже книге «Реальность и человек. Метафизика человеческого бытия», которую, в определенном смысле, можно считать итоговым трудом философа. Проблемы творчества рассматриваются в главе IV «Человек и Бог» (в заключительном разделе 6. «Творческая природа человека»), а также в заключительной главе VI «Человек между миром и Богом» (в итоговых ее разделах, что, на наш взгляд, еще раз подчеркивает ключевое место вопросов творчества в философской системе С.Л. Франка. В этой работе реализуются, несколько корректируются и изменяются намеченные ранее идеи философии творчества. Проблематика творчества выводится здесь из «неустранимой, определяющей всю жизнь» человека двойственности: его вечного пребывания в Боге и его существования «как свободной личности, как ответственного автономного представителя Бога в мире»¹⁹. В этой связи С.Л. Франк критикует Блаженного Августина и Фому Аквинского за принижение творения в отношении к Творцу. Кроме того, творчество рассматривается как «выражение» и «воплощение», в чем С.Л. Франк видит «существо творчества». «Выражение», по С.Л. Франку, - одно из наиболее загадочных слов, поскольку оно касается ситуации, когда нечто оставляет «отпечаток» в чем-то другом, в ином, незримое и потаенное становится явным. При этом происходит «воплощение», т.е. что-то духовное облекается плотью, внедряется в материю как ее организующая активная «форма» (как в философии Аристотеля). Так же и А.Н. Уайтхед, понимавший Вселенную как, прежде всего, процесс, состоящий из процессов (а не неизменных «вещей»), считал, что «способность каждого индивидуального события выходить за свои собственные рамки благодаря творческому стремлению принадлежит к существенной структуре каждого события»²⁰. Очевидно, что эта позиция очень близка к ключевой для С.Л. Франка концепции творчества, как воплощения «в ином». В связи с этим С.Л. Франк неоднократно отмечал в позитивном плане идеи А.Н. Уайтхеда. Ведь и сам С.Л. Франк характеризовал творчество подобным образом: «Выхождение за пределы себя самого, "переливание через край',' возникновение доселе не бывшего, т.е. творчество...» [13, с. 247]. С.Л. Франк неоднократно подчеркивает, что творчество - это проявление связи человека с Богом, не чисто субъективное самовыражение личности, а «индивидуально-человеческое выражение действующего в нем сверхчеловеческого духа»²¹, а поэтому «нечто в известном смысле объективное, общечеловеческое»²². В творчестве предполагается двуединство человека - сочетание самостоятельности, свободы, умышленности, с одной стороны, и укорененности в чем-то трансцендентном, с другой.

  

 Творец творит сам, своим усилием, пишет С.Л. Франк, не как «просто индивидуальный человек в его субъективности и не безлично общий носитель со-знания»²³. Творчество - «дар» свыше, поэтому оно «рождается в человеческой душе, соединяя человека с Богом, именно в качестве творца человек наиболее сознает себя образом и подобием Божиим». Творчество обнаруживает и «глубокое сродство с ... космическим творчеством»²⁴. «Человек как творец есть соучастник Божьего творчества», - пишет С.Л. Франк, отмечая, что Бог «творит творцов»²⁵. Именно в творчестве человек проявляет себя как богочеловеческое существо, не только «раб Божий», но и «свободный соучастник Божьего творчества»: «подлинное исполнение воли Божией доступно только в форме свободного творчества»²⁶. Соответственно, творчество не привилегия избранных, а всеобщее свойство человека, проявляющееся в различных сферах, формах и степенях: «Человек, как таковой, есть творец»²⁷. Собственно, и конституирование, и самоопределение личности связано с творчеством. При этом творчество не является самопроизвольным. Напротив, утверждает С.Л. Франк,«никакое подлинное творчество невозможного без нравственной серьезности и ответственности; оно требует нравственного усилия правдивости, должно сочетаться со смирением, совершается через аскезу бескорыстного служения» [11, с. 349].

Проблемы творчества подробно рассматриваются в заключительных разделах заключительной главы книги «Человек между миром и Богом». В разделе 4 («Мир и человек как творения Божии») подчеркивается, что бытие мира постоянно творится и в основе бытия - момент творчества. Божье творчество, так же «как всякое», указывает С.Л. Франк, связано с усилиями, драматизмом, преодолением препятствий, характеризуется сродством с человеческим творчеством, оно непрерывно и происходит в борьбе с хаосом. Человек - творение, в котором Бог хочет выразить себя (как в лирике, в противоположность сотворению мира - эпике).

В разделе 5 («Трагизм и гармония бытия») С.Л. Франк еще раз обращается к идее «драматичности всякого творчества», которое и для «самого Бога - Творца» является тяжким страдальческим путем. Философ отмечает также соединение в Боге вечного творчества и вечного покоя, завершенности, что подчеркивает связь творчества с самой сущностью Бога и мира.

Надо отметить и то, что в данной книге С.Л. Франк (в отличие от Н.А. Бердяева и И.А. Ильина) несколько ограничивает апологию творчества. Бог не только творческий первоисточник бытия, но и основа нравственных ценностей, «обожения» творения. Также и человеческое творчество лишь частично приобщает человека к Божественному и имеет внешние и внутренние ограничения. Наконец, в методологическом плане С.Л. Франк понимает высшее, подлинно творческое «метафизическое постижение бытия» как «усмотрение антиномистического единства противоположностей»²⁸. Постижение мышлением «самого непостижимого», по С.Л. Франку, связано с «антиномистическим познанием», т.е. «непреодолимым» «витанием между или над» противоположностями, выражающим их единство как «трансрациональную истину». «Совпадение противоположностей» как основу понимания Абсолюта, как «сердцевину франковской философии», причем - не иррационально-интуитивную, а рационально-металогическую, отмечают многие исследователи. Именно в таком плане мы рассматриваем творческий акт вообще. На эти аспекты философии творчества С.Л. Франка мы уже обращали внимание. Таким образом, в системе С.Л. Франка содержатся не просто отдельные положения и идеи по философским аспектам творчества, но и целостная, оригинальная философия творчества, которая до сих пор не стала предметом специального рассмотрения. Творчество рассматривается в философской системе С.Л. Франка в трех основных аспектах. Во-первых, как путь к личному и общественному совершенствованию, способ достижения подлинных целей человеческого бытия, в противовес механицизму, разрушительному отрицанию и волюнтаристскому революционаризму. Во-вторых, как ключевая характеристика Бытия, Бога и человека, как связь человека с Божественными, высшими силами, как выражение и воплощение духовного начала в Бытии. В-третьих, в плане высших уровней познания, как совпадение противоположностей в акте творческого постижения Непостижимого, где включаются диалектические механизмы художественного созерцания. Важными особенностями концепции творчества у С.Л. Франка являются следующие: трудность, драматизм, напряженность творческого преодоления Бытия, даже в Божественном творчестве; распространение творческого начала на природно-космическое бытие, стремление опереться на идеи и открытия неклассического естествознания XX века (в отличие от отрицательного отношения к материи исключительно как к помехе творчеству у Н.А. Бердяева); признание творчества родовым, всеобщим свойством человека; диалектическое понимание творческого акта как совпадения противоположностей. Эти идеи С.Л. Франка представляются методологически и мировоззренчески значимыми и плодотворными и в XXI веке.

 

 

 1 См.: Кожухов И.В. Философия творчества В.С. Соловьева // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. 2008. № 63-1. С. 142-143 [1].

2 См.: Франк С.Л. Фр. Ницше и этика «любви к дальнему» // Франк С.Л. Сочинения. М.: Правда, 1990. С. 20-21 [3].

3 См.: Франк С.Л. Этика нигилизма (к характеристике нравственного мировоззрения русской интеллигенции) // Франк С.Л. Сочинения. М.: Правда, 1990. С. 94-97 [4].

4 См.: Франк С.Л. Deprofundis // Вехи. Из глубины. М.: Правда, 1991. С. 497-498 [5].

5 См.: Франк С.Л. Мысли в страшные дни // Франк С.Л. Непрочитанное. Статьи, письма, воспоминания. М.: Московская школа политических исследований, 2001. С. 391-392 [6].

6 См.: Франк С.Л. Мысли в страшные дни. С. 349.

7 Там же. С. 384-385.

8 Там же. С. 392.

9 Там же. С. 387.

10 Там же. С. 391.

11 См.: Франк С.Л. Мысли в страшные дни. С. 356, 364.

12 Там же. С. 361.

13 Там же. С. 364.

14 См.: Франк С.Л. Мысли в страшные дни. С. 374.

15 Там же. С. 362.

16 Там же. С. 363.

17 Ср.: у Н.А. Бердяева творчество резко противопоставляется бытию, миру как материалу: «.можно было бы сказать, что любовь к творчеству есть нелюбовь к "миру"» [8, с. 219].

18 См.: Франк С.Л. Мысли в страшные дни. С. 376.

19 См.: Франк С.Л. Реальность и человек // Франк С.Л. С нами Бог. М.: ООО «Издательство АСТ», 2003. С. 338 [11].

20 См.: Уайтхед А. Избранные работы по философии: пер. с англ. М.: Прогресс, 1990. С. 595 [12].

21 См.: Франк С.Л. Реальность и человек. С. 342.

22 См.: Уайтхед А. Избранные работы по философии. С. 341.

23 Там же. С. 342.

24 Там же. С. 345.

25 Там же. С. 344, 423.

26 См.: Франк С.Л. Реальность и человек. С. 347.

27 Там же.

28 См.: Франк С.Л. Реальность и человек. С. 348-349.

 

Список литературы

1. Кожухов И.В. Философия творчества В.С. Соловьева // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. 2008. №63-1. С. 141-144.
2. Соловьев В.С. Критика отвлеченных начал // Соловьев В.С. Сочинения в 2 т. Т. 1. М.: Мысль, 1988. С. 581-756.
3. Франк С.Л. Фр.Ницше и этика «любви к дальнему» // Франк С.Л. Сочинения. М.: Правда, 1990. С. 6-64.
4. Франк С.Л. Этика нигилизма (к характеристике нравственного мировоззрения русской интеллигенции) // Франк С.Л. Сочинения. М.: Правда, 1990. С. 77-110.
5. Франк С.Л. De profundis // Вехи. Из глубины. М.: Правда, 1991. С. 478-499.
6. Франк С.Л. Мысли в страшные дни // Франк С.Л. Непрочитанное... Статьи, письма, воспоминания. М.: Московская школа политических исследований, 2001. С. 347-393.

      7 Бергсон А. Творческая эволюция: пер. с франц. Жуковский. М.: Кучково поле, 2006. 384 с.

8. Бердяев Н.А. Самопознание (опыт философской автобиографии). М.: Книга, 1991. 448 с.
9. Беме Я. Аврора, или Утренняя заря в восхождении. Репринтное изд. 1914 г. М.: Политиздат, 1990. 415 с.
10. Трубецкой С.Н. Чему нам надо учиться у материализма // Вопросы философии. 1989. № 5. С. 100-108.
11. Франк С.Л. Реальность и человек // Франк С.Л. С нами Бог. М.: ООО «Издательство АСТ», 2003. С. 131-436.
12. Уайтхед А. Избранные работы по философии: пер.с англ. М.: Прогресс, 1990. 720 с.
13. Франк С.Л. Непостижимое // Франк С.Л. Сочинения. М.: Правда, 1990. С. 181-559.
14. Оболевич Т. Аll-unity, accordind to V Soloviev and S. Frank. A comparative analysis // Соловьевские исследования. 2010. Вып. 1(25). С. 121-131.
15. Элен П. Семён Л. Франк: Философ христианского гуманизма: пер. с нем. М.: Идея-Пресс, 2012. 304 с.
16. Аляев Г.Е. Философия С. Франка как актуальность религиозного жизнепонимания (по поводу новой книги П. Элена «Семён Л. Франк: философ христианского гуманизма») // Соловьёвские исследования. 2013. Вып. 1(37). С. 150-167
17. Семенов С.Н. Творческое мышление (сущность, механизмы, пути оптимизации). Уфа: РИО БашГУ 2005. 144 с.
18. Семенов С.Н. Творчество: сущность, критерии, смысл // Личность. Культура. Общество. 2011. Т. XIII. Вып. 4. № 67-68. С. 243-248.
19. Семенова Д.С. Постижение непостижимого по С.Л. Франку как творческий акт // Философия в современном мире: диалог мировоззрений: материалы VI Российского философского конгресса (Нижний Новгород, 27-30 июня 2012 г.). В 3 т. Т. 1. Н.Новгород: Изд-во Нижегородского госуниверситета им. Н.И. Лобачевского, 2012. С. 328-329.

 

Статья впервые опубликована в журнале «Соловьевские исследования» 4(48) 2015 г.

Эта статья о феномене творчества, о его влиянии на внутреннюю работу, о процессах, идущих в пространстве Рериховского движения (РД). Целью статьи не является критика несовершенств РД. Цель состоит в том, чтобы не закрывать на них глаза, учиться непредвзято оценивать происходящее и делать выводы на будущее.

Современные словари определяют творчество, как деятельность, порождающую новые ценности, идеи, новую реальность и самого человека-творца. В процессе творчества принимают участие все духовные силы человека, в т. ч. воображение, устремление, способность находить решения в сложных ситуациях...  Каждый человек является творцом, когда он не просто механически выполняет свою работу, но пытается внести в нее что-то свое, чем-то ее усовершенствовать. Везде, где цель деятельности рождается из глубины человеческого духа, имеет место творчество. Везде, где человек работает с любовью и вдохновением, он становится творцом и мастером.

Чтобы быть проводником нового, нужно измениться самому, научиться удивляться миру, видеть тайны и проблемы там, где другой их не видит. Увидеть что-то впервые чрезвычайно трудно, потому что знания, образование, привычки сейчас же все объясняют и переводят в привычные штампы. Если у человека никогда не было переживания новизны, ощущения свежести и неисчерпаемости мира, то он остается один на один с собой, со скудным набором правил жизни, с постепенно крепнущим убеждением, что жизнь скучна, уныла, однообразна и не имеет никакого внутреннего смысла. Увидеть мир по-новому, не так, как его видели и объясняли раньше, — значит увидеть его вне готовых стереотипов, которые постоянно оказывают давление на восприятие, «гасят» его. Тень прошлого постоянно висит над человеком. Но в оригинальном видении мир всегда нов, поскольку он в постоянном движении, в изменении, в непрерывном возобновлении своей актуальности.

Согласно С.Л. Франку творчество есть нравственный долг личности, не право, а обязанность человека. «Творческое напряжение есть нравственный императив во всех сферах жизни. Этика творчества. преодолевает кошмар конечного, кошмар порядка жизни, из которого никуда нельзя вырваться. Только в ней становится ясно, что злые страсти нельзя победить через отрицательную аскезу, запрет. Их можно победить только через пробуждение положительной творческой духовной силы». Эта идея звучит и в словах Елены Ивановны Рерих: «Не бороться с низшей природой своей, но возвышать ее чувства и стремления до самых высоких степеней ее проявлений будет решением верным. Подавлять бесполезно, но возвышать природу свою можно бесконечно». (Грани Агни Йоги Т. XI.797. М. А. Й.)

 

Тема творчества это центральная и глубинная проблема любой деятельности. Она пронизывает многие сферы жизни и отрасли научного знания. Не является исключением и РД. По сути, это один из главных ресурсов рериховской работы и именно его нам сейчас не хватает.

Творчество – это пробный камень. Оттого насколько оно реализовано зависит успех любого начинания, независимо от сферы его приложения. Творчество лежит в сердце стратегии любой работы. Учение Живой Этики отводит творчеству важнейшую роль в жизни человека, говоря о нем, как об основе эволюционности. «Уничтожить путь невежества можно лишь пробуждением творчества. Пусть формы его будут даже чудовищны, пусть на задворках из лучинок солнце делают, но кипучий поток пробьется через стены материи».(Озарение. 169)

Творчество является сутью внутренней работы. Творить – это «петь подобно птицам, для которых песнь есть выражение существа». Но наши «песни» зачастую наполнены другим ритмом и другим смыслом. Отсутствие искренности, внутренней честности, вмещения – большая проблема современного РД. Если ничего не предпринять, то это неминуемо приведет к самым нежелательным последствиям – фанатизму и сектантству, об опасности которых недвусмысленно говорится в Учении. «Сектант мечтает забрать власть для подчинения всего своему негибкому сознанию. Суевер больше всего боится, как бы случайным движением не напомнить чужое знамение, и очень много думает о себе. Суеверие и сектантство являются признаком очень низкого сознания, ибо потенциал творчества ничтожен, кому чужд принцип вмещения».  (Община. 237)

 

Делая свою работу творческой, мы повышаем ее шансы стать созвучной новым энергиям, привлекаем в свое пространство новые возможности, создаем предпосылки для участия во внутренних эволюционных процессах. По мере роста согласованности этим задачам, будут расти и возможности  для привлечения адекватных внутренних средств по возвращению Наследия. Чем более творческими они будут, тем  больше вероятность привлечь в орбиту наших усилий скрытые ресурсы (видимые и невидимые), тем больше надежды, что Надземный мир предпримет шаги для содействия этой работе.

Внутренняя работа имеет тот же механизм и ту же основу. Сначала вопросы решаются  во внутреннем пространстве и только после этого обретают свою объективную форму.  Утончая чувства и уплотняя мыслеформы человек переводит образы из пространства сознания в мир плотных форм. Мы же склонны отдавать предпочтение внешнему бытию, подменяя глубинные процессы, идущие в недрах духа, видимой формой, лишенной своего сущностного содержания. Это намного легче, т.к. не требует напряжения энергий и не ведет к их трансмутации, подменяя суть штампом, стереотипом, фикцией. «Напряжение высших энергий духа является одним из самых мощных творческих каналов. Напряжение духа касается самых тонких энергий в недрах сущего. Невозможно упустить такое мощное творчество безнаказанно, ибо лишь в недрах сущего можно соприкоснуться с самыми устремленными энергиями. Через соприкасание с недрами открываются все качества, которые управляют всеми творческими началами. Потому человечество утеряло свои огненные восприятия, ибо оно прилепилось лишь к внешним проявлениям пространства. Когда напряжение духа приведет человечество к сознанию недр творческих, можно будет утвердить начало Огненного Мира в красоте и тончайшем творчестве». (Мир Огненный III. 345)

Другим следствием внутренней работы является власть над внешними проявлениями действительности.   Она достигается победой над собой. Победив себя, человек обретает право влиять на людей, на реальность, на идущие в ней процессы.  «Много новых явлений потрясет мир. Действительность нельзя отрицать. В снах отражается действительная степень власти, достигнутой над собою. Другой власти не Знаем. Только она одна дает власть над элементами и стихиями вовне». (Грани Агни Йоги. Т. IV.14. (Янв. 9).

 

Творчество – это неотъемлемая составляющая внутренней работы. Без него теряют смысл любые разговоры о будущем, о строительстве Нового мира, о внутреннем преображении человека. Задача в том, чтобы перевести теоретические мысли в практику жизни, сделав эту работу интересной, живой, увлекательной. Другими словами внутренняя работа будет успешной только в том случае, если она будет творческой. «Небесное осуществляется только через земное. Только принесенный и утвержденный через плотное идеал утверждается в Мире Надземном. Только идеальные слюни отвергаются Нами. Оправдан идеализм практический, то есть примененный в жизни». (Грани Агни Йоги. Т. IV.14. (Янв. 9). «Когда путь сосредоточен внутри, можно идти, и притом независимо от внешних условий. Они действовать будут, они не могут не влиять, но все же им не разрушить путь, что внутри пролегает. Преподобный Сергий совершал свой подвиг в лесах, йоги — в горах уединенных, Христос Удалялся в пустыню. Изнутри черпают они свой творческий огонь, ибо все — внутри человека, даже Царствие Божие. Внешнее же — как кремень и удары кремня, высекающие искры и дающие пламя из сущности духа. Внутренней силой идет через жизнь человек, понявший, что огненный источник беспредельных возможностей заключен в нем, внутри». (Грани Агни Йоги. Т. XI. 577. (Гуру).  

Сегодня МЦР и РД проводят различные мероприятия – выставки, лекции, конференции… Но сколько бы сил ни было потрачено на их организацию, какие бы темы там ни затрагивались, эта работа имеет низкий духовный к.п.д., так как мало влияет на глубинные процессы мышления, не связана с внутренней работой и не оказывает практического влияния на расширение сознания. (Про воспитание сердца упоминать вообще не приходиться). Какие бы аргументы не приводились в защиту этой деятельности, мы должны ее признать духовно слабой, т.к. она не затрагивает глубокие структуры сознания, не влияет на процессы, идущие в недрах человеческого духа. Лишь сознательная, целенаправленная внутренняя работа, наполненная новым смыслом и  новым значением может изменить внутренние установки, образ жизни и образ мысли человека, повлиять на результаты его деятельности.   

 Поскольку проблематика творчества является сегодня наиболее актуальной и значимой, планирую посвятить ей ряд научных статей, которые раскрывают различные аспекты этой обширной и важнейшей темы.

Я убежден, что красной линией дальнейшей Рериховской деятельности, будет обновление внутренней работы. В самой этой мысли нет ничего нового. Это аксиома Живой Этики, убеждать в справедливости которой излишне. Убеждать приходиться в другом, в том, что внутренняя работа – это ключевой вопрос Рериховской деятельности и шанс на возвращение Наследия. Сегодня она становится триггером серьезных и больших процессов.

 Такая постановка вопроса влечет ряд следствий. Одно из них в переосмыслении своей ответственности,  освобождение от зависимости старого мира, от равнодушия, апатичности, бездействия. Все это приведет к тому, что больше не надо будет никого обвинять, призывать, обличать -  никаких «ловких» ходов и обтекаемых формулировок. Все делается по большому счету – и внутри. Это перестановка акцентов, забвение себя со всем своим субъективным багажом, исключение всего, что перекладывает ответственность на других: честность и предельная откровенность перед собой, переключение внимания на себя, свои побуждения и свои внутренние шаги.

 Представим человека будущего, те качества, которыми он будет обладать, как будет разговаривать, улыбаться, думать… Этот образ должен стать внутренним камертоном, который позволит сверять наш «внутренний эталон» с реальными процессами.  Это не утопия, не утрата чувства реальности – это та самая задача-максимум, которую предстоит решить уже сейчас, не откладывая.  Можно, конечно, списать все, что здесь говорится на очередные неадекватные фантазии, найти  для себя удобную отговорку и продолжить жить дальше в том же режиме самообмана и иллюзий… Этот текст дает понять, почему такой выбор неприемлем. Он обращен к тем, кто устал от двойных стандартов, кто больше не готов следовать так называемой корпоративной «этике», кто понимает, что надо менять подходы и по-новому выстраивать отношения…

 Каждая конференция – это цементирование ступени, достигнутой коллективным сознанием, подведение итогов и постановка задач на будущее.  Мы должны видеть те внутренние проблемы, которые предстоит решить, те средства, которые у нас для этого есть, понимать, соответствуют ли они новым принципам внутренней работы. Одна из целей – сделать этот процесс внутренне мотивированным, интересным, привлекательным. Нашей внутренней работе предстоит поменять свою направленность. Ее вектор должен быть устремлен, не столько на других, сколько на себя.

Речь идет о глубоко внутренних процессах, побуждающих к освобождению от старых стереотипов, стандартов, отживших норм. Нам надо  покидать пространство колебаний, неопределенности, мнительности, и внутренняя работа –  та нить Ариадны, которая может решить эту проблему.  

 Если есть конкретные мысли по поводу изложенного, пишите или здесь, или в личку, или на почту: Этот адрес электронной почты защищён от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.